— Ты быстрый, — замечает метатель ножей на своем бостонско-ирландском наречии. Но у меня нет времени, чтобы придумать язвительный ответ. Я едва успеваю понять, что он ирландец, а не русский, как два других киллера Келли, с которыми я сейчас сражаюсь, потому что мой брат Гавриил, воспользовавшись отвлеченным вниманием, наносит сильный удар правой, который попадает мне в челюсть.
Я отшатываюсь назад, но успеваю встать на ноги, прежде чем мой брат Роман снова вступает в схватку. Он, как и Эдик, задиристый, но еще молодой и не слишком опытный. Поэтому его легче сбить с ног, и я могу сосредоточиться на стене мышц перед собой.
У Гавриила свинцовые кулаки, и он не против грязной драки. Поэтому он - мой главный приоритет. К счастью для него, этот ирландец добавляет неизвестную переменную, которая заставляет меня гадать и дает Гавриилу преимущество помимо того, что они превосходят меня числом.
— Винсент назначил за мою голову награду или что-то в этом роде? — Насмехаюсь я, вытирая рукавом кровь с разбитой губы. — Для меня большая честь, что он счел нужным послать столько человек.
Гавриил фыркает.
— Не стоит.
Ирландец пускает в ход еще один нож, заставляя меня отступить к Роману, но на этот раз я уклоняюсь от лезвия ухмыляясь. Этот идиот дает мне то, что мне нужно.
Оружие.
Гавриил видит это, как только я подумал об этом. И тут же начинает ругать ирландца.
— Хватит кидаться в него ножами, мудак! — Рычит он, называя своего ирландского товарища засранцем.
— Что? Я тебя напугал? — Дразнится ирландец.
Затем он заметно бледнеет под своими румяными веснушками, когда я кручусь, одним плавным движением выхватывая рукоятки обоих ножей. Роман вскакивает на ноги и бросается на меня, пытаясь остановить. Но он недостаточно быстр. Лезвия вылетают из стены со скрежетом. И в мгновение ока я открываю несколько длинных красных линий на груди младшего брата.
Они не глубокие. Они не убьют его. Но их достаточно, чтобы остановить его на месте. Он в ужасе смотрит на разорванную ткань своей белой рубашки, которая быстро становится пунцовой.
— Ты мертв, брат, — рычит Гавриил, и, хотя он называет меня братом на нашем родном языке, он произносит это слово как ругательство, бросая его мне в лицо как оскорбление.
Я верчу ножи, поправляя рукоять, и злобно улыбаюсь.
— Посмотрим, что ты умеешь, большой брат, — дразню я, приседая.
Я знаю, что не должен провоцировать его - нет, если хочу сохранить ему жизнь. А я, к сожалению, хочу. Ведь чем больше людей Келли я убью, тем больше вероятность, что я спровоцирую конфликт между Велесом и бостонской мафией. А Петру сейчас меньше всего нужна война на два фронта. И все же я ничего не могу с собой поделать. Кроме братьев Кости и Саши, моя семья вызывает во мне самые худшие чувства.
Гавриил рычит и несется по переулку за "Мясной лавкой Маяка" со свирепостью, которая могла бы соперничать со свирепостью кабана. Но, как и у многих моих братьев, его громоздкость - недостаток по сравнению с моей ловкостью. Я оказываюсь за пределами его траектории прежде, чем он успевает повернуться. Он врезается в стену, когда я поворачиваюсь, чтобы полоснуть его лезвием по колену.
Выдав серию проклятий на русском, он не сбивается с шага. Упираясь руками в стену переулка, он поворачивается и наносит удар мне в лицо. Удар проходит достаточно близко, чтобы по моим волосам прошелся ветерок. Но на этот раз, не отвлекаясь, мне удается увернуться от сильного удара. В то же время я кручусь на месте и одной ногой выбиваю ноги Романа из-под ног, прежде чем он успевает решить, хочет ли он остаться и сражаться или бежать зализывать раны. Он ударяется спиной о землю, выдыхая воздух из легких.
В этот момент я краем глаза замечаю пистолет ирландца.
Дурак. Я начинаю думать, что этот парень задействовал только половину своих двух мозговых клеток. В отличие от моих братьев, он явно не обучен сражаться три на три со смертельно опасным противником. Если бы это было так, он бы лучше знал, чем доставать оружие, которое с такой же вероятностью может убить его союзников, как и меня.
Воспользовавшись его глупостью, я быстро делаю шаг влево. Он следит за мной глазами, отслеживая мое движение по прицелу своего пистолета, создавая себе туннельное зрение.
Раздается выстрел, звук которого отражается от кирпичных стен и заставляет мои уши пульсировать.
— Мудак! — Кричит Гавриил. Мой громадный брат сгорбился, схватившись за плечо, которое служит мне щитом.
Я пользуюсь минутным замешательством. Развернувшись, я мчусь по переулку, перепрыгивая через ограду из цепей высотой в десять футов, в которой я заперт. Боль пронзает мой бок, и я зажимаю рукой ножевую рану, когда приближаюсь к углу. Еще две пули отскакивают от тротуара мимо моих пяток, прежде чем я успеваю скрыться за укрытием.
Через секунду я уже перекидываю ногу через свой черный мотоцикл взревев двигателем, даже когда поднимаю его на подставку. И мчусь обратно в Гарлем, молясь, чтобы киллеры Келли не нашли мою квартиру.
Роскошь мотоцикла в Нью-Йорке заключается в том, что пробки влияют на меня гораздо меньше, чем на обычного водителя, особенно в час пик, что и происходит. Полностью игнорируя законы дорожного движения, я пробираюсь между машинами и, при необходимости, на тротуар, чтобы добраться до Мэл за рекордное время.
Я паркую свой спортивный мотоцикл в гараже под своим домом, и мое беспокойство достигает апогея. Ведь если Винсент послал столько людей, чтобы убить меня, то они уже могли выяснить, где я живу.
Не то чтобы я облегчил им задачу.
Я купил квартиру за наличные под фальшивым именем, которое мне помог создать мой брат Костя, когда мы бежали из Бостона. Тогда это было сделано для того, чтобы отец не выследил нас и не попытался вернуть домой. Но сейчас это служит для того, чтобы мое убежище для Мэл было гораздо более защищенным, чем, скажем, дом семьи Велес. Ведь не секрет, на кого я работаю в эти дни.
И все же я не могу не беспокоиться, что кто-то из моих братьев взял на себя труд проследить за очень тонким бумажным следом, ведущим к моей квартире. И если это так, то Мэл и Габби находятся в очень реальной опасности.
Вместо того чтобы ждать лифта, я поднимаюсь по лестнице на двенадцатый этаж. К тому времени как я выхожу на лестничную площадку, моя раненая сторона горит, а черная рубашка насквозь пропитана темно-багровым цветом. Прикрывая ее рукой, чтобы замедлить кровоток, я иду вперед.
В коридоре моей квартиры тихо. Все выглядит в полном порядке. И дверь по-прежнему надежно держится в своей раме, значит, ее не сломали, по крайней мере, таким образом.
Узел напряжения дрожит у меня в животе, когда я вставляю ключ в замок и быстро прохожу через входную дверь. В главной комнате мучительно тихо. Отсутствие шума бьет по ушам, когда я напрягаюсь, чтобы услышать детское хихиканье Габби и мягкий, ровный голос Мэл.