Эта татуировка имеет какое-то значение в его прошлом я полагаю, по единственной строке кириллицы, идущей по всей длине его левого бока. И я жажду узнать, что это такое. Но я не хочу портить момент. Поэтому на этот раз я неохотно убираю свою руку.
Дыхание дрожит между губами, когда я позволяю своим пальцам блуждать по его накаченному прессу, я стараюсь избегать его швов, любуясь им. Мужественный аромат кожи и хвои сильнее без рубашки Глеба, и у меня пересыхает во рту от предвкушения того, чем может закончиться эта ночь.
Мои пальцы находят талию Глеба, и, когда они загибаются вокруг резинки, его губы находят мочку моего уха.
— Мэл, — произносит он мое имя с оттенком предупреждения, а затем легонько прикусывает чувствительную плоть.
Я стону, мое тело пульсирует от желания, а сердцевина сжимается от удовольствия. Не говори мне нет, в мыслях умоляю я, а мои руки пытаются распутать завязки, удерживающие его штаны на месте.
К моему огромному облегчению, он не произносит ни слова. Вместо этого его губы находят нежную кожу за моим ухом. И пока я продолжаю раздевать его, он медленно спускается к моей ключице.
Воздух вырывается из моих легких, а мое возбуждение нарастает до предела. И если он не удовлетворит мои потребности в ближайшее время, я просто могу умереть.
— Пожалуйста, Глеб, — хнычу я, беря его руку и проводя ею под рубашкой. — Прикоснись ко мне.
Низкое рычание, вырывающееся из его груди, не что иное, как звериный оскал. И этот эротический звук заставляет меня задыхаться. Тепло просачивается из его ладони в мое сердце, и я тяжело дышу, когда его рука поднимается вверх по моей грудной клетке, чтобы коснуться моей обтянутой кружевом груди.
— Блядь, ты такая охуенно совершенная, — простонал он.
Извиваясь под ним, я нащупываю подол рубашки. Я тяну ее вверх по длине своего тела, выгибая спину, чтобы снять ее через голову. Мне отчаянно хочется больше его. Всего его. А он так долго тянет, что это мучительно.
Кажется, он воспринимает мой жест как разрешение сделать еще один шаг вперед. Его губы медленно спускаются по моей груди, следуя за ее выпуклостями, пока его нос не щекочет мне грудину, а рот не оказывается между моими декольте.
Моя грудь вздымается, легкие втягивают рваные вдохи, а сердце бешено колотится. И мне интересно, чувствует ли он это на своих мягких губах? Рука Глеба нежно ласкает мой сосок сквозь кружево бюстгальтера, дразня его напряженную точку. И, не в силах больше терпеть, я хватаю его за руку, упирающуюся в кровать. Потянув ее вниз, я посылаю ее в сторону, чтобы я могла перевернуться на него. Он рычит, его глаза горят скорее от возбуждения, чем от боли. И я изо всех сил стараюсь не повредить повязку, закрывающую его ребра, когда мои бедра прижимаются к его.
Когда я тянусь сзади, чтобы расстегнуть лифчик, огонь в его глазах становится расплавленным. Мне нравится, когда он так на меня смотрит. Я не жду, пока он возьмет на себя ответственность и разденет меня. Я не могу.
Выпутавшись из брюк, я пытаюсь раздеться так соблазнительно, как только могу. К счастью, годы работы в «Жемчужине» научили меня как сделать так, чтобы это выглядело сексуально. А Глеб с восторженным вниманием наблюдает за тем, как я двигаюсь на нем. Его пальцы легонько касаются моей кожи, словно готовы стабилизировать меня, если я потеряю равновесие.
Когда я отбрасываю последний лоскуток ткани, прикрывающий меня, Глеб, кажется, уже не может сдерживаться. Обхватив сильной рукой мои бедра, он садится, крепко прижимая меня к своей груди и снова перекатывается на меня.
Его джоггеры по-прежнему низко надвинуты на бедра, обнажая резко очерченный V, указывающий на железный стержень, настойчиво вжимающийся в серую ткань. От его прикосновения к моей обнаженной плоти у меня перехватывает дыхание.
Я снова тянусь к поясу, но Глеб быстро перехватывает мою руку и заводит ее за голову. Он делает это медленно, намеренно, его хватка тверда и властна, но не настолько, чтобы я почувствовала себя скованной. Вместо этого он переводит мою руку в свою, которая упирается в кровать возле моей головы. А когда он заканчивает с одной, то делает то же самое с другой, скрепляя мои руки вместе, чтобы я не могла продолжать прикасаться к нему.
Дыхание становится поверхностным, сердце бешено колотится, пока его пленительные зеленые глаза изучают мое лицо. Что он ищет, я не знаю, но интенсивность его взгляда заставляет мою кожу гудеть от предвкушения.
Его свободная рука медленно движется вниз по моему телу. Начав с губ, он проводит по ним подушечкой большого пальца, затем по челюсти, горлу, ключицам и груди. Грубая текстура его мозолей контрастирует с тем, как мягко он щекочет мою плоть, вызывая мурашки по коже.
Мои соски настолько твердые, что ими можно порезать стекло, и они безмолвно умоляют его взять их в рот. Но он не делает этого. Его глаза неотрывно следят за моими, регистрируя каждое движение, когда я стремительно приближаюсь к оргазму еще до того, как он достигнет пика моих бедер. А когда он это делает, и кончики его пальцев наконец-то касаются моего чувствительного клитора, из меня вырывается задыхающийся стон. Мои мышцы напрягаются. Бедра дрожат, я выгибаюсь под ним, и мои бедра выгибаются в отчаянном стремлении к трению, которого я так жажду.
— Ты дрожишь, — бормочет Глеб, его тело напряжено, как струна рояля, когда он замирает на мне.
— Думаю, я могу сойти с ума, если ты продолжишь меня так дразнить, — вздыхаю я. Напряжение в груди душит, возбуждение настолько сильное, что у меня кружится голова.
Мой клитор запульсировал при звуке его злобной усмешки.
— Я не понимал, что делаю именно это, — хрипит он, и хрипота в его голосе заставляет мой живот совершать кувырки.
Господи, пожалуйста! Я хочу закричать, как он мне нужен. Мои бедра выгибаются под его ладонью и, кажется, обретают собственную жизнь, требуя большего. И я похотливо стону, когда его пальцы скользят между моими складочками и входят в мою киску одним скользким, скользящим движением. Пятка его ладони находит мой клитор, и когда он начинает давить, я полностью теряю контроль.
Задыхаясь, я кручу бедрами, оседлав его пальцы, и бьюсь о его руку. Его бедра нависают надо мной, образуя прочную стену, которая помогает усилить трение, не задерживая меня. И я понимаю, что вот-вот опрокинусь в небытие.
Он словно знает, как прикоснуться ко мне, чтобы освободить меня. Он не требует меня. Он не использует мое тело. Его железной силы хватает лишь на то, чтобы поддержать меня. И ни капли, чтобы одолеть меня.
— Черт, как же сексуально наблюдать за тем, как ты возбуждаешься, — рычит он.
А когда его пальцы проникают внутрь меня, подстраиваясь под ритм моего тела, когда он нащупывает то самое чувствительное место, я впадаю в забытье. Откинув голову назад, я позволяю своим губам раскрыться, беззвучно вскрикивая.