Мои стенки смыкаются вокруг его пальцев, обхватывая его, побуждая его проникнуть в меня еще глубже, а мой клитор жадно пульсирует, ударяясь о его ладонь. Эйфория, разливающаяся по моим конечностям, заставляет кожу покалывать, а волосы вставать дыбом.
Вздрогнув всем телом, я сжимаю большой палец, которым Глеб держит мои руки над головой. Это потрясающе раскрепощает, когда он сосредоточен исключительно на моем удовольствии, не позволяя мне в то же время удовлетворять его.
И это заставляет меня жаждать ответного удовольствия.
— Я мог бы смотреть, как ты кончаешь, всю ночь напролет, — рвано дышит он, наклоняясь, чтобы прикоснуться губами к моим.
Моя киска сжимается при этой мысли, сердце трепещет. И я провожу языком между его губами, давая понять, что далеко не готова расстаться с этой ночью.
— Тогда вставь в меня свой член и покажи, как это делается, — дразню я, ощущая прилив смелости.
— Господи, Мэл, как я могу контролировать себя, когда ты говоришь такие вещи? — Глеб стонет, его голос переходит в муку.
— А ты и не контролируешь, — бормочу я, поднимая голову с подушки, чтобы заглушить все возражения.
Так вот что он пытался сделать? Контролировать себя? Не могу понять, почему. Не тогда, когда я практически умоляю его трахнуть меня.
И когда я с новой силой впиваюсь в его губы, его сдержанность, кажется, ослабевает. Отпустив мои руки, он опускается на колени, чтобы стянуть с себя джоггеры. Его толстый внушительный член вырывается на свободу, заставляя мое сердце учащенно забиться.
Он все еще пугает, даже несмотря на то, что он доказал, что может как-то поместиться внутри меня. Но я все еще не уверена, что смогу проглотить его, и все еще слишком напугана, чтобы попробовать. Открывшись сегодня вечером о своем прошлом, я почувствовала себя на удивление легче, чем когда-либо за долгое время. Но я не думаю, что готова попробовать дать Глебу свой рот. Пока не готова. И не тогда, когда он такой большой.
Вместо того чтобы снова лечь на меня, Глеб обхватывает мои бедра и без труда поднимает меня. Опустившись коленями на матрас, он перекидывает мои ноги через свои, и я оказываюсь на нем, прижимаясь грудью к его твердой груди.
Мои руки инстинктивно обхватывают его плечи, чтобы поддержать меня, и у меня перехватывает дыхание, когда я чувствую, как его шелковистый кончик нащупывает мой скользкий шов. Его огненно-зеленые глаза не отрываются от моих, пока наши губы находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, и медленно, ох как медленно, Глеб опускает меня на свою великолепную длину.
Я не смею отвести взгляд, не смею дышать, пока он заполняет меня дюйм за дюймом, растягивая меня до тех пор, пока я не начинаю болеть от усилия принять его внутри себя.
— Ты хочешь этого? — Глеб хрипит, удерживая мой взгляд с интенсивностью, которая посылает электрический разряд вверх и вниз по моему позвоночнику.
— Да.
12
ГЛЕБ
Одно это слово Мэл разбудило во мне монстра. А низкий, знойный стон, который она издает, когда я замираю, зарывшись глубоко в ее теплые глубины, освещает мою душу, как гребаное солнце.
Почему я думал, что смогу контролировать себя рядом с ней, я понятия не имею. Потому что каждый раз, когда Мэл целует меня, она подчиняет меня своим чарам. Я жажду ее. Я нуждаюсь в ней. Я знаю, с пугающей меня силой, что она должна быть у меня. Возможно, именно поэтому я отправляю ее в бега каждый раз, когда мы проводим ночь вместе. Но теперь, когда я внутри нее, у меня нет сил остановиться. Она так чертовски хороша, что я вот-вот сойду с ума. А от ее пьянящего аромата у меня голова идет кругом от желания.
Обхватив ее бедра одной рукой, чтобы поддержать и направить, другой я обхватываю ее затылок и наклоняюсь, чтобы захватить губами чувствительную кожу ее горла. Я нежно посасываю ее, проводя между зубами. И я вознаграждаю себя тем, что чувствую, как ее и без того тугая киска сжимается вокруг моего члена.
Эта девушка - нечто потустороннее. То, как ее тело реагирует на меня, заводит меня до саморазрушения. Ужасно боюсь, что придется расплатиться за это утром, но несмотря на это, я не могу себя остановить.
Мэл подается вперед, усиливая нашу связь. Я приподнимаю бедра, подстраиваясь под ее ритм, и медленно трахаю ее, уговаривая себя не ломать ее, раз уж я уже купил билет в ад. Потому что в этот раз я ни за что не получу пропуск, если позволю этому случиться снова.
— О боже, — шепчет Мэл и вздрагивает, прижимаясь ко мне, а ее руки крепко обхватывают мою шею.
— Ты в порядке? — Шепчу я ей в шею.
— Не останавливайся, боже, пожалуйста, не останавливайся, — умоляет она, и потребность в ее голосе снимает мою внезапную тревогу.
А когда она еще сильнее прижимается ко мне, я понимаю, что ей не больно. Трепет предвкушения пронзает мою грудь, и я запутываю пальцы в ее волосах, чтобы приникнуть к ее губам. Она целует меня с пылом, ее язык проникает между моих зубов, чтобы запутаться в моих собственных. И когда я начинаю входить в нее, слизь возбуждения, покрывающая мой член, доставляет мне греховное удовольствие. Мэл задыхается, ее дыхание проносится мимо моих губ, а тихие звуки ее экстаза приводят меня в опасную близость к разрядке.
Но я хочу, чтобы она кончила еще раз. Я хочу увидеть удовольствие на ее лице, когда я заставлю ее кончить на моем члене.
Качнувшись вперед, я снова падаю на Мэл, позволяя ей прижаться спиной к матрасу, пока я глубоко вхожу в нее. И она вскрикивает, в ее голосе слышится эйфория.
— Блядь, ох, блядь! — Простонала она, когда ее стенки сжались вокруг моего члена, и я почувствовал, как пульс бьет по его длине.
Моя сексуальная матросская девочка. Никто не может ругаться так, как Мэл, и чтобы это звучало так привлекательно. Это часть ее огненного, несгибаемого характера. И мне это нравится. Мне нравится знать, какая она стойкая. Как яростно она борется. Как мало она заботится о том, чтобы быть леди.
Ее первым инстинктом может быть бегство. Но она лучший боец, чем любая женщина, которую я когда-либо видел.
— Смотри на меня, когда кончаешь, богиня, — приказываю я, шепча последнее слово на своем родном языке. Я хочу увидеть ее душу, когда она распадется на части в моих объятиях.
С видимым усилием Мэл подчиняется. И ее глаза встречаются с моими с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Их темные глубины бездонны, желание в них тысячеградусное. И я хриплю, пытаясь удержаться, когда ее киска сжимает меня, как тиски.
Мэл задыхается, ее грудь непреклонно прижимается к моей груди, а ее стенки пульсируют и бьются. Слизь возбуждения растекается по моей длине, создавая мокрый шлепающий звук, который опасно приятен. Я вздрагиваю, замедляя темп, пытаясь сохранить контроль над своим телом.