— Ты что, бл...
Мы с Габби вскрикиваем вместе, когда мощный кулак врезается в лицо Глеба, заставляя его попятиться назад, в комнату. Я никогда не видела, чтобы его так заставали врасплох. И мой желудок опускается, когда я задаюсь вопросом, не потому ли это, что он был слишком сосредоточен на нашей ссоре.
Он быстро восстанавливает равновесие, подтягивает под себя ноги и вовремя поднимает кулаки в защитную позицию. Потому что человек, переступивший порог, мгновенно оказывается на нем.
Это не Лев. И не Дэн.
Сердце колотится о ребра, когда я делаю шаг назад. Крепко прижимая к себе Габи, я с ужасом наблюдаю, как Глеб вступает в схватку с мужчиной, в котором, наверное, килограммов пятьдесят только одной крепкой мускулатуры.
Я знаю его. Я узнаю этого человека и по клубу, где я работала в Бостоне, и по той погоне, которая ввергла меня в трехдневную кому. Мико.
Глеб сказал мне, что он застрелил какого-то невинного старика, который остановился, чтобы помочь после нашей аварии. Больше я о нем почти ничего не знаю, кроме того, что он страшный, как черт. Даже девчонки в «Жемчужине» его избегают. И теперь я понимаю, почему.
Он быстрый. И сильный. И безжалостный.
Не оставляя Глебу времени на то, чтобы достать ножи, которые, как я знаю, хранятся где-то в этой квартире, Мико бросается вперед с кулаками. Глеб не опускает руки, блокирует их и уклоняется с впечатляющей скоростью, но он в невыгодном положении, поскольку с самого начала был выведен из равновесия. И сейчас он выглядит так, будто находится в опасной близости от того, чтобы забиться в угол.
— Мэл, иди в спальню, — прорычал он.
Правильно. Защита Габби. Это моя первоочередная задача. И когда Глеб смещает равновесие, нанося удар в нос Мико, от которого тот отшатывается, я пользуюсь моментом. Прижав голову Габби к своему телу, я бегу через открытое пространство, держа расстояние между собой и Мико. Но массивного русского, похоже, не волнует, куда я направляюсь. Он сосредоточен на своем противнике, и мой желудок опускается вниз, когда я понимаю, насколько тяжела ситуация с Глебом. Он совсем не успел оправиться от швов, которые мне пришлось накладывать ему прошлой ночью.
У него нет оружия. Он сражается один. И он не может просто убежать, потому что пытается защитить меня и Габби.
Яростно трясущимися руками я открываю дверь гостевой комнаты и падаю на колени.
— Габби, детка, мне нужно, чтобы ты спряталась под кроватью, — шепчу я. — Я хочу, чтобы ты оставалась там, пока я не скажу тебе, что можно выходить.
Тихо всхлипывая, Габби не сразу отпускает меня, и у меня разрывается сердце от желания отпустить ее. Но я должна что-то сделать, чтобы помочь Глебу.
— Ну же, булочка. Все будет хорошо. Я обещаю.
Я осторожно отстраняю ее руки от своей шеи. И когда она выпрямляется и встает на ноги, то торжественно кивает, выглядя совершенно испуганной, а по ее губам текут слезы и сопли. Я быстро вытираю их и подталкиваю ее к кровати, помогая ей спрятаться так далеко, как она может.
— Я люблю тебя, моя булочка, — заверяю я ее, ложась на живот, чтобы проводить ее в безопасное место.
Затем я вскакиваю на ноги и выбегаю из комнаты. Тихо закрыв за собой дверь, я осмеливаюсь украдкой взглянуть в сторону гостиной.
Мое сердце замирает.
Мико одной массивной рукой обхватывает шею Глеба, а свободным кулаком бьет по его ребрам. Прямо по швам. По крови, просачивающейся сквозь рубашку, я понимаю, что швы лопнули.
О боже, пожалуйста, не умирай, Глеб.
Мне требуется вся моя сила воли, чтобы оторвать взгляд от ужасного зрелища. Но застыв в коридоре, я никому не помогу. Поэтому я поворачиваюсь и бегу в сторону спальни Глеба. Мои ушибленные ноги стучат по твердому дереву, вторя стуку моего сердца, и я хватаюсь за дверную раму, чтобы проскочить за угол в его комнату. В спешке я ударяюсь бедром об угол комода и спотыкаюсь. Но это почти не замедляет меня, когда я в бешенстве открываю по два ящика и начинаю рыться в его одежде.
Из другой комнаты доносится тошнотворный звук удара плоти о плоть, и в моей голове возникают яркие образы бесчувственного Глеба. От этой мысли по моим венам прокатывается ледяная паника. На лбу выступает холодный пот, и я ускоряю шаг, стаскивая на пол груды ткани.
Если Глеб умрет, это будет моя вина… Его время на исходе.
— Чертово дерьмо! — Шиплю я, безуспешно открывая все ящики, и дико сканируя остатки его некогда безупречно убранной комнаты. — Глеб, где ты, блядь, хранишь свои ножи?
17
ГЛЕБ
Боль пронзает мою грудную клетку, когда Мико бьет меня в бок. Я чувствую, как липкая кровь прилипает к моей рубашке. Но я так зол на себя за то, что потерял бдительность, пока спорил с Мэл, что мне почти все равно. Не могу поверить, что позволил этому засранцу войти в мою парадную дверь.
Я должен был быть готов.
Мышцы напряжены, рука зафиксирована на боку, и я пытаюсь одержать верх. Мико - не шутка. Если честно, он чертов ублюдок, и не собирается ни на секунду успокаиваться. А еще он чертовски хорош в рукопашном бою. И убил бы меня без раздумий. Если бы у меня были ножи, я бы его одолел.
Но кулаками? У него преимущество. А значит, мне придется рискнуть, если я хочу выбраться из этой ситуации.
Приготовившись к боли, которая обязательно последует, я жду своего узкого окна. И когда его кулак снова врезается в мои ребра, я не смягчаю удар. Я тянусь назад, чтобы схватить его пальцы, которые держат мою голову в тисках. И когда я отделяю его мизинец от своей кожи, я выкручиваю его назад с такой силой, на какую только способен. Агония прокатывается по моему боку, и в тот же момент я слышу треск. Мико завывает, его хватка ослабевает, и я опускаюсь ниже, освобождаясь от его хватки.
Я не жду, чтобы узнать, достаточно ли сломанного пальца, чтобы заставить его остановиться. Мои ребра протестующе вскрикивают, когда я подаюсь вперед, упираясь плечом в его тазобедренный сустав. И в то же время я с силой поднимаюсь вверх, перебрасывая Мико через плечо.
Стекло разлетается вдребезги, когда он приземляется на спину на мой журнальный столик. Под его весом все рушится. Судя по звуку, удар выбил воздух из его легких. Схватившись одной рукой за пульсирующий бок, я приседаю, следя глазами за любым его движением.
— Сволочь, — хрипит Мико, поднимаясь на ноги. — Я убью тебя ублюдок.
Я фыркнул.
— Я - ублюдок? Ты такой же незаконнорожденный, как и я, выродок. Так что не думай, что это оскорбление. Это просто факт жизни. Давай. Убей меня, — дразню я. — Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься.
— Глеб.
Сердце замирает от тихого голоса Мэл. Мой взгляд устремляется вправо, и я вижу, что она приседает в ближнем конце коридора. Мои ножи лежат на полу, зажатые между ее кончиками пальцев. Готовые к тому, чтобы она их перебросила.