— Мне запретят завтракать, если я скажу нет? — шучу я.
Мэл задыхается от ужаса.
— Ты слышишь, Габби? Глеб еще никогда не ел блинов.
— Тебя ждет удовольствие, — восхищенно говорит девочка.
И я в ней не сомневаюсь.
— Так как же мне их есть? — спрашиваю я, усаживаясь на стул напротив них - место, которое я всегда выбираю инстинктивно, чтобы не спускать глаз с входной двери.
Габби рассказывает мне, как Мэл готовит для нее блинчики - сначала масло, размазанное по золотисто-коричневой поверхности, затем легкая посыпка сахарной пудрой. Затем идут фрукты - любые ягоды, которые я предпочитаю, или смесь, если я чувствую себя «авантюристом» как выражается Габби.
Я не могу не улыбнуться вместе с Мэл, когда вижу, как эта девочка пытается сказать «авантюрист», пропуская половину букв.
Наконец настало время откусить первый кусочек, и я напряженно слежу за тем, как две девочки внимательно наблюдают за моей реакцией. Насыщенная, пушистая сладость вырывается на мой язык, смесь липкого и идеально влажного пирога смешивается со свежими ягодами.
Я жую, чтобы сдержать улыбку.
Ставки никогда не были так высоки, поскольку обе девочки затаили дыхание, ожидая моего одобрения.
— Теперь я понимаю, почему это твой любимый завтрак, — признаю я, торжественно встретившись с Габби взглядом.
На ее лице вспыхивает улыбка, достаточно широкая, чтобы осветить всю комнату. И теперь, когда она убедилась, что у меня хороший вкус, она с удовольствием приступает к трапезе. Мы с Мэл обмениваемся взглядом, и ее улыбка таит в себе сотню секретов, когда она тоже переключает внимание на свою тарелку.
Это определенно хороший завтрак, когда единственным звуком за столом является стук столового серебра о тарелку. И стопка блинов быстро уменьшается, когда я в одиночку доедаю почти половину. Это не самая здоровая еда, но я понимаю, почему Мэл сказала, что блины полезны для души.
По мере того, как наши животы наполняются, мы начинаем замедлять темп. А признаком того, что трапеза подошла к концу, становится то, что Габби забралась к маме на колени, выглядя сонной.
— Может, умоем тебя? — Мэл предлагает подставить подбородок дочери, чтобы она могла вытереть фиолетовый ягодный сок с ее губ. — Я думаю, нам нужно искупать тебя, раз у тебя в волосах столько муки.
Я хихикаю, и Мэл присоединяется к нам, когда Габби кивает.
— Вы двое займитесь этим. А я приберусь на кухне.
Мэл извиняющимся взглядом окидывает беспорядок посуды и прилавки с порошковым покрытием.
— Я могу помочь, — предлагает она.
— Все в порядке, — заверяю я ее, поднимаясь со стула, чтобы собрать тарелки. — Правда. Опыт стоил беспорядка. Спасибо за завтрак.
Инстинкт подсказывает мне наклониться и поцеловать ее, но я не совсем понимаю, как Мэл относится к проявлению привязанности в присутствии своей дочери. Поэтому вместо этого я заставляю свои ноги нести меня в сторону кухни.
Опирая на бедро Габби, Мэл возвращается в зал, и через мгновение я слышу, как включается кран в ванной. Под ровной струей воды я улавливаю их приглушенный разговор, но ни одного внятного слова.
Покачав головой, я усмехаюсь про себя, начиная приводить себя в порядок. Удивительно, что такой маленький человек может устроить такой большой беспорядок. Но я имел в виду каждое слово, сказанное Мэл. Возможно, это лучшая еда в моей жизни. Без сомнения, это мое любимое блюдо.
У меня уходит почти полчаса на то, чтобы вымыть посуду, протереть столы и прилавки, а затем подмести пол. Я стою и размышляю, не стоит ли воспользоваться шваброй, как вдруг в кармане пищит телефон.
Я достаю его на случай, если это сообщение от Петра или кого-то из моих людей.
Пульс учащается, когда я вижу, что оно зашифровано.
Саша.
Мой брат связывается со мной по своему телефону. Это значит, что он должен сообщить мне что-то срочное. Открыв сообщение, я читаю зашифрованный текст. Ряд цифр, разделенных в разных местах двумя точками и запятой, за которыми следуют четыре буквы. КАК МОЖНО СКОРЕЕ.
Блядь.
Я бросаю взгляд на часы над плитой. Сейчас чуть больше полудня. Должно быть, дело важное, если он готов рискнуть встретиться среди бела дня. Но именно это и означает сообщение. Он дал мне координаты места и время, в которое хочет встретиться. Как можно скорее.
У меня желудок сводит, когда я смотрю в коридор. Мэл и Габби проскользнули из ванной в спальню всего несколько минут назад. Ей это не понравится, но я должен идти. Если у Саши есть важная информация или ему нужна моя помощь, я не могу оставить его в подвешенном состоянии. Это ужасное время, я знаю. Но я - единственный контактный пункт моего брата, и, поскольку он находится в тылу врага, я не могу рисковать, оставляя его беззащитным. Я должен быть на месте встречи к тому времени, когда он туда доберется.
Набрав номер Льва, я нажимаю вызов и подношу телефон к уху.
— Привет, брат, — приветствует он, его тон мгновенно становится профессиональным.
— Мне нужно, чтобы вы с Дэном присмотрели за Мэл и ее дочерью. Мне нужно заняться кое-какими делами, которые не могут ждать.
— Будем через пятнадцать минут.
Я кладу трубку, переводя взгляд на коридор. Тяжелое чувство ужаса поселилось во мне, когда я приготовился к предстоящему разговору.
Ничего хорошего из этого не выйдет.
23
МЭЛ
Через стену гостевой спальни доносится обрывок одностороннего телефонного разговора Глеба, и его содержание выводит меня из равновесия. Пока я заканчиваю натягивать на Габби чистые брюки, в голове крутятся мысли о приемлемом способе разрешения ситуации. Потому что я не могу просто даже подумать, как Глеб снова уходит из квартиры.
Не после всего, что произошло.
Несмотря на то, что я уже предвкушаю, тихий стук в дверь нашей спальни спустя мгновение заставляет мое сердце учащенно забиться.
— Мэл? — Глеб приоткрывает дверь, а затем, убедившись, что не помешает, распахивает ее настежь.
— Мне просто нужно быстро переодеться. Мы с Габби будем готовы через пять минут, — уверенно говорю я, поднимаясь с места, чтобы встретиться с ним взглядом.
Я не дам ему возможности сказать мне, как все будет на этот раз. Если он уходит, мы уходим вместе с ним.
— Мэл. — Голова Глеба слегка дергается, отклоняясь в сторону, когда он произносит свое односложное предупреждение. Он как бы говорит «нет» - даже если об этом мне говорят только его глаза.
— Глеб, — отвечаю я, упираясь руками в бедра.
Не можем же мы всерьез вернуться туда откуда начали? Снова затевать тот же спор? Не знаю, что произошло между завтраком и сегодняшним днем, что заставило его передумать, но я чувствую, как энергия тянет его к выходу из квартиры, и он полностью намерен оставить нас позади.