Эти люди - безжалостные убийцы, и на этот раз у меня нет Глеба, чтобы спасти меня.
По крайней мере, я надеюсь, что он не придет за мной. Потому что, потеряв его навсегда, я несомненно подтвердила одну вещь.
Я безумно люблю его. И что бы со мной ни случилось, я не хочу, чтобы Глеб умер.
Несмотря на то, что мое тело полностью застыло, Винни тянет меня вперед, опасно близко к прямой видимости Когана.
— Я вернул невесту, кузен, — хвастливо говорит Винни, — и мы хотели бы получить твое благословение на свадьбу сегодня.
Похоже, раздраженный вторжением, Коган хмыкает.
— И твоя просьба не могла подождать, пока я закончу встречу? — Он жестом показывает на безжизненную кучу, медленно пачкающую пол. — Ты хотел, чтобы я благословил ваш брак с мозгами предателя на руках?
У меня сводит желудок, когда до меня доходит суть. Тем временем Винни, кажется, совершенно спокойно относится к этой ужасной ситуации. По моей плоти бегут мурашки, и я делаю непроизвольный шаг назад. Глаза Когана переходят на меня, когда он следит за моим движением, и на моей шее выступает холодный пот. Мои губы раздвигаются, готовые молить о жизни, хотя я не знаю, почему. Но когда во взгляде Когана загорается огонек узнавания, ярость, кипящая вокруг него, словно рассеивается. Он выпрямляется, любопытство сменяется холодной ненавистью, и он смотрит на меня с оттенком догадки.
— Ты хочешь выйти замуж за моего кузена? — спрашивает он, вскидывая бровь, когда его тон становится скептическим.
— Д-да, — заикаюсь я, мое сердце бьется быстрее, чем крылья колибри.
Между нами повисает тишина, и Винни слегка потягивает меня за руку, словно ожидая, что я буду более убедительной. Мой желудок сжимается, грудь болит, пока я пытаюсь придумать, что сказать.
Не может же он всерьез думать, что мне нужно убеждать Когана позволить нам пожениться?
Но прежде, чем я успеваю оценить молчаливое общение, мистер Келли пожимает плечами.
— Отлично. Если вы оба согласны, я встречу вас в церкви для благословения. Когда свадьба?
— Ну, мы... у нас пока нет церкви. Или священника. Но мы его скоро найдем.
Лазерное внимание Когана переключается на его кузена, и впервые я чувствую, как Винни начинает ерзать.
— Ты пришел ко мне, не позаботившись о священнике?
— Мы найдем его, — повторяет Винни, и в его взгляде появляется нахальная уверенность.
Коган усмехается.
— Удачи. Ты не найдешь ни одного законного католического священника, который согласился бы сыграть свадьбу без дробовика. Вы прошли «Пре-кан»?
Что это, черт возьми, такое?
— Пройдем, — настаивает Винни.
Я бросаю взгляд в его сторону, чувствуя, что упускаю какой-то священный ритуал, который может дать мне больше времени.
— Ну, если вы сможете сделать все это за день, я благословлю вас. В противном случае ты просто тратишь мое время. А ты знаешь, как я не люблю, когда люди тратят мое время.
Его пронзительный взгляд острее ножа, и на этот раз Винни действительно сглотнул. Если бы я могла проползти под половицами, я бы так и сделала. К счастью, мистер Келли перестал направлять свои вопросы в мою сторону.
Напряжение в комнате нарастает, поскольку Винни, кажется, колеблется, не желая уходить без благословения, которое он так хочет получить. Прижав подбородок к груди, я осторожно выглядываю из уголка глаза, чтобы прочитать его лицо.
В его голубых глазах пляшет огонь, словно он обсуждает спор.
Если так, убьет ли его Коган? Он окажет мне услугу, хотя я не уверена, что мой желудок выдержит еще одну казнь. Я старательно пытаюсь удержать взгляд, чтобы он не был направлен на мертвое тело, сочащееся кровью по полу.
Затем решимость Винни, кажется, рушится, и чудесным образом его здравый смысл берет верх.
— Конечно, — говорит он, склоняя голову в знак уважения. — Мои извинения, кузен.
Глаза Когана перебегают на Леона и Мишу, как будто он только сейчас осознал их присутствие в комнате, и его хмурый взгляд становится еще более мрачным. Но вместо того, чтобы что-то сказать, он передает пистолет другому громадному мужчине, который до сих пор был скрыт в тени.
Харпер.
Начальник охраны клуба без вопросов берет пистолет, передавая мистеру Келли взамен тряпку. А Коган вытирает руки, когда его взгляд снова переключается на меня. Любопытный. Заинтересованный. Хотя он не произносит ни слова.
Винни дергает меня за руку, показывая, что он готов уйти. И я следую за ним из кабинета Когана, в голове у меня все перевернулось от только что произошедшего.
Неужели моя жизнь в опасности из-за того, что я стала свидетелем того, что только что увидела?
Неужели Когану все равно, что я видела, как он всадил пулю в голову человеку?
Неужели он настолько неприкосновенен, что не возражает, если люди узнают, что он убийца?
Судя по всему, этот человек был предателем, хотя я не знаю, как и почему это заслуживает смертного приговора. Но я понимаю, что мафиозный образ жизни смертельно опасен. Отчасти поэтому три года назад я была не слишком уверена в том, что начну что-то делать с Глебом. Я думала, что у меня есть шанс вырваться из темного, опасного образа жизни криминального подполья.
Как же я так опустилась, что оказалась рядом с человеком, абсолютно безразличным и жестоким? Его даже не волнует, что его кузен лишил жизни человека прямо у него на глазах.
Мне приходит в голову, что Винни может быть все равно, потому что он уже убивал людей. Я знаю, что Глеб убивал. Но почему-то с Глебом все по-другому. Он не упивается насилием, смертью. Он не ищет ее. А когда есть возможность, он избегает ее.
Глеб сам говорил, что уехал из Бостона, потому что это не та жизнь, которую он хотел бы вести.
И из всех людей, которых Винни посылал за нами, единственная жизнь, которую он забрал, была жизнь Мико. Даже когда он боролся с операцией Михаила, я знаю, что он сдерживался. Глеб забирает жизнь, когда это необходимо. Когда речь идет о его или чужой жизни. В отличие от Винни, Глеб не стоит в стороне и не улыбается, когда кто-то пускает кому-то пулю в лоб.
У меня до сих пор в ушах звенит от последствий жестокости Когана. И все же Винни ухмыляется, когда вытаскивает меня на яркий свет дня и толкает на сиденье Линкольна.
Он приказывает водителю отвезти нас в ближайшую католическую церковь.
И мой желудок опускается вниз, когда реальность моего кошмара начинает проясняться.
29
ГЛЕБ
К моему удивлению, когда в три часа ночи я появился на крыльце старого пансиона Мел, Киери настояла на том, чтобы я переночевал в старой комнате Мел. Она еще не была заполнена, и, узнав, что Мэл в беде, миниатюрная женщина средних лет была готова помочь всем, чем могла.