— Не пойми меня неправильно, — настаивает он. — Я чертовски уважаю тебя за это. Ты боец, Мэл, и яростно защищающая мать. Габби повезло, что у нее есть мама, которая готова поставить все на кон, чтобы обеспечить ее безопасность. И я это знаю. Но мне не нравится, что ты продолжаешь ставить меня в один ряд со всеми остальными мужчинами, которые тебя предали. После всего, что было, я надеюсь, что заслужил больше доверия.
Глеб сжимает руку в кулак, и уязвимость вновь сменяется страстным гневом, а глаза вспыхивают болью и разочарованием.
— Я знаю, что я не идеален. Но я не думаю, что заслуживаю того, чтобы ты ко мне относилась так же плохо, как к Михаилу или своему дяди. И я не понимаю, как нам двигаться дальше, если ты не хочешь говорить мне правду.
Глеб снова опускает глаза и качает головой, на этот раз от стыда.
Ему стыдно за меня?
— Обычно я умею читать людей, понимать, когда они лгут, но с тобой...? — Его глаза находят мои с такой яростью, что у меня сердце замирает. А когда он заканчивает фразу, в его голосе звучит поражение. — Я просто не могу это делать, и это медленно сводит меня с ума.
Он действительно не верит мне. Почему-то это ранит сильнее, чем все остальное. Просто все дело в том, что он так мало думает обо мне, что не может поверить, знаю ли я сама, кто отец Габби.
— Я говорю правду, — говорю я, и мой голос дрожит от волнения. — Я забеременела от тебя в ту первую ночь, когда мы были вместе. И знаешь что? Ты можешь верить мне или нет. Мне уже все равно. Но ты единственный мужчина, с которым я когда-либо спала. Так что попробуй теперь сказать мне, что Габби не твоя! — Мое терпение лопается, когда я наконец нахожу в себе смелость сказать это. И к концу своей вспышки я действительно кричу.
Открыв пассажирскую дверь, я быстро выхожу из машины. И захлопываю ее за собой с такой силой, что раскачиваю грузовик.
33
ГЛЕБ
Шокированный вспышкой Мэл, я застыл на месте. И все, что я могу делать, это смотреть, как она несется по тротуару. Даже в ярости она ошеломляюще красива. Ее длинные шаги заставляют ее бедра колыхаться, вызывая каскадную реку ткани позади нее. Она выглядит волшебно в своем свадебном платье принцессы.
Как королева без короны.
И мое сердце болезненно сжимается.
Как сильно я облажался?
На ее лице написана обида, предательство, осознание того, что я не способен ее понять. И тут до меня доходит, как ужасно я просчитался. После нашей первой ночи вместе в Бостоне я знал, что она уже давно не была с другим мужчиной. Я полагал, что это из-за Габби.
Но, чтобы она никогда не была с другим мужчиной?
Ни разу за все это время?
Буря эмоций обрушивается на меня - неверие, растерянность, сильное и всепоглощающее облегчение. И я не могу понять, чего во мне больше - ужаса от своего поведения или восторга от осознания того, что Мэл с самого начала принадлежала только мне. Головокружительное удовлетворение заставляет мое сердце выстраиваться в неровный ритм, и я едва осмеливаюсь дышать.
Я единственный мужчина, с которым она спала. И это не потому, что она испытывает недостаток в желающих. По правде говоря, для такой соблазнительной женщины, как Мэл, подобное воздержание требует железной убежденности. Особенно в той сфере деятельности, которой она занималась с тех пор, как покинула Нью-Йорк. Возможно, не зря я так и не смог вернуть свое сердце, когда она уехала. Возможно, даже через сотни миль, разделявших нас, я чувствовал нашу неразрывную связь.
А теперь, глядя, как она уходит, я чувствую, что она физически забирает мое сердце с собой.
Адреналин бурлит в моих венах, побуждая меня к действию. Я распахиваю водительскую дверь.
— Мэл, — зову я. — Мэл! Пожалуйста, вернись в машину.
— Иди на хрен! — кричит она через плечо, ее каблуки резко щелкают по асфальту. И она не замедляет свой поспешный уход.
— Давай, Мэл, — призываю я, выходя из кабины, чтобы пойти за ней.
Она поворачивается и смотрит на меня с такой яростью, что меня пронзает, как током, и я замираю на месте. Я поднимаю руки в знак покорности, показывая ей, что не прикоснусь к ней без ее разрешения.
— Мне не нужна твоя помощь, Глеб. Не тогда, когда ты собираешься назвать меня лгуньей, — прорычит она. — Да, я совершала ошибки. Да, я лгала в прошлом. И я знаю, что должна была раньше сказать тебе, что ты отец Габби.
Ее глаза блестят от непролитых слез, и она берет себя в руки с яростным самообладанием.
— Но я боялась, что могу все испортить, вывалив на тебя эту бомбу раньше, чем ты будешь готов.
У меня сводит желудок от того, как дрожит ее голос. И снова я делаю шаг к ней, но она резко отступает. Затем она делает шаг вперед, словно собирается закончить этот спор, невзирая на цену.
— К моему сожалению, оказалось, что ты никогда не был готов. Я наивно полагала, что мы сможем наладить отношения. Но теперь я вижу, что это была всего лишь сказка. Не волнуйся, я усвоила урок. И теперь я лучше сама найду дорогу домой, чем буду находиться рядом с тобой еще хоть минуту. Я не хочу быть с человеком, который бросает мою ложь мне в лицо. Я сказала то, что сделала, чтобы защитить тебя, и если ты этого не видишь, то мне не нужна твоя помощь. Я даже смотреть на тебя не хочу.
С этими словами она резко разворачивается и снова уходит.
— Блядь. — Я влип по уши. Крутясь, я мчусь обратно к грузовику и, не успев закрыть дверь, включаю передачу. Осторожно опустив стекло со стороны пассажира, я качусь рядом с невестой. — Пожалуйста, садись в машину, Мэл. Позволь мне отвезти тебя домой.
Ее подбородок вызывающе вздернут, а руки скрещены на груди, и она продолжает идти, игнорируя меня.
— Нам не нужно разговаривать. Ты не обязана меня прощать. Ты можешь злиться на меня сколько угодно. Я просто хочу, чтобы ты вернулась к Габби целой и невредимой.
Я вижу, как дрогнул ее шаг, и понимаю, что, как бы она ни злилась на меня, желание воссоединиться с дочерью все равно победит. Я могу только представить, как больно было Мэл оставлять свою маленькую девочку - нашу маленькую девочку, и думать, что она может больше никогда ее не увидеть. Должно быть, это было самое трудное, что она когда-либо делала. И она сделала это ради меня.
Ее плечи напряглись от желания увидеть Габби. Обнять ее и никогда не отпускать так же, как я хотел бы сейчас сделать это с Мэл.
Но только один из нас обязательно исполнит свое желание.
И это будет она.
Это должно быть так. Потому что я люблю Мэл больше, чем все остальное в этом мире, вместе взятое.
Наконец, сделав еще несколько неохотных шагов, моя сияющая и мучительно красивая жена останавливается. Я останавливаюсь вместе с ней. И с покорностью она открывает дверь, чтобы забраться обратно в грузовик. Интенсивное и пьянящее облегчение захлестывает меня, и я стремлюсь сесть за руль, пока она не передумала. Я не могу отпустить ее сейчас. Я больше никогда ее не отпущу.