Мое сердце неприятно колотится о ребра, когда я поднимаюсь по знакомым ступеням их дома из коричневого камня. Влад, ночной охранник Петра, приветствует меня, когда я дохожу до крыльца, и я отвечаю ему любезностями, не уделяя ему достаточно внимания, когда он открывает дверь, чтобы впустить меня.
Одетый в свой стандартный наряд из опрятного, хорошо сшитого костюма и рубашки, Петр уже на полпути вниз по лестнице из своей и Сильвии комнаты, когда я вхожу внутрь. Он останавливается в удивлении, увидев меня, его руки замирают, когда он поправляет галстук.
— Глеб. Ты пришел рано. — Он смотрит на часы, словно проверяя, не ошибся ли он во времени.
— Я пришел поговорить с Мэл, — признаюсь я. И чувство вины разливается по моей груди, напоминая мне, что мое присутствие здесь может быть не совсем желанным.
Петр кивает и смотрит в сторону коридора.
— По-моему, она еще не вышла из своей комнаты. Сильвия спустилась несколько минут назад, чтобы проверить девочек.
Девочки — это Габби и Исла, полагаю я, хотя в моем сознании «девочки» всегда будут Мэл и Габби.
— Конечно. Да. Извини, если мешаю…
— Вовсе нет. — Петр хлопает меня по плечу, заканчивая спускаться по лестнице. — Мне все равно нужно было поговорить с тобой о Михаиле. Не мог бы ты дать мне несколько минут, пока девочки заканчивают собираться?
Как моему пахану, Петру не нужно спрашивать. Я в его распоряжении. Но уровень уважения, который он оказывает своим людям, является одной из причин, по которой я так его уважаю. Он ценит мое время так же, как я ценю его.
— Конечно, — соглашаюсь я, следуя за ним в его кабинет. И когда мы заходим внутрь, и я закрываю дверь, я понимаю, что так и не сообщил ему о своей встрече с Сашей. Столько всего произошло с тех пор, как я видел своего брата два дня назад. Кажется, прошла неделя. — На самом деле, у меня есть новости по этому поводу. Мне следовало рассказать тебе раньше.
Губы Петра изгибаются в удивленной улыбке.
— У тебя было много мыслей.
Он опускается на сиденье за своим столом, а я сажусь напротив него. Положив локти на колени, я наклоняюсь вперед. Мое тело напрягается от мысли о том, что Саша глубоко внедрился в ряды нашего врага. Я верю, что никто не справится с этой задачей лучше, чем мой очень умный младший брат. Но все равно у меня сводит живот от осознания того, на какие риски он идет.
— Я встретился с нашим человеком, — говорю я, легко переходя на более расплывчатый язык, который мы с Петром переняли за последние несколько лет, когда охотились за крысой среди нас и не знали, кому доверять.
Прошло некоторое время с тех пор, как я в последний раз думал о Вэле, хотя Петр убил его несколько месяцев назад. незадолго до того, как я отправился в Бостон за Сашей. Но сейчас мне приходит в голову, что, возможно, Мэл, не главная причина моих проблем с доверием. Я охотился за этим предателем три долгих года. И все это время я считал его своим братом по оружию.
Неудивительно, что я ненавижу лжецов.
Но когда я сопоставляю обман Мэл с обманом Вэла, сравнение не идет. Мэл искажает правду как защитный механизм, чтобы защитить себя и свою дочь в опасном и жестоком мире. Вэл лгал и предал нас всех, намеренно привел к смерти бесчисленное множество хороших людей, и все ради эгоистичного, неуместного чувства мести. И когда я смотрю на это таким образом, мне становится еще хуже, что я когда-либо считал Мэл ответственной за то, что произошло.
Выбрасывая мысли из головы, я заставляю себя сосредоточиться.
— Он упомянул, что у Живодеров большая партия груза, — говорю я.
— Насколько большая?
— Десять грузовиков — как минимум.
— Блядь, — рычит Петр. — Как скоро?
— На следующей неделе.
Он качает головой.
— Как, черт возьми, ему это сходит с рук? — Опустив локти на стол, он трет лицо руками и запутывается пальцами в темных волосах. — Дани, во что ввязался твой отец? — бормочет он, словно сам себе.
Я знаю, как близки были Петр и Дани до того, как она вышла замуж за Михаила. Могу только представить, какие муки он должен испытывать, видя ее и ее семью на другом конце поля битвы. Но каким-то образом он никогда не держит на нее зла. Даже сейчас.
Если бы грешники могли быть святыми, я не сомневаюсь, что Петр и его жена сидели бы прямо на этом троне. Потому что, несмотря на наши жестокие и теневые дела, он самый порядочный человек из всех, кого я знаю. Сильвия тем более.
— Я не думаю, что у нас есть цифры, — говорит Петр, беря себя в руки. — Не думаю, что мы успеем подготовиться вовремя. Как бы мне ни хотелось подрубить Михаилу ноги, я не уверен, что мы достаточно сильны, чтобы победить его. И я хочу подождать, пока не сможем уничтожить его одним смертельным ударом.
Я киваю, подтверждая свою собственную оценку.
— Так я и сказал нашему человеку. Так что на данный момент он планирует сидеть и продолжать наблюдать, не делая никаких движений. Но, похоже, Михаил может перевести его в операцию на севере штата в ближайшем будущем.
Голова Петра оживляется, его брови удивленно выгибаются.
— Это быстро.
Я пожимаю плечами.
— Он хорош в том, что делает.
— Я скажу. Это даст нам значительное преимущество, если мы сможем подождать и продолжить восстанавливаться.
— Согласен. — Не то, чтобы мне нравилась мысль о том, что мой брат так далеко и окружен людьми, которые ненамного лучше монстров, если вообще чем-то лучше.
Но кто-то должен уничтожить банду Живодеров. Не только для того, чтобы отомстить за смерть всех убитых ими мужчин. Кто-то должен помочь невинным девушкам, чьи жизни рушатся, чтобы набить карманы Михаила. Я не хороший человек ни в каком смысле этого слова. Но некоторые мужчины настолько отвратительны, что для их уничтожения требуется зверь вроде меня.
И я полностью намерен увидеть, как Михаил и его Братва будут сожжены дотла.
— Хорошо, — говорит Петр, завершая обсуждение коротким кивком.
— Что-нибудь еще?
Я качаю головой.
— Тогда остальное может подождать. — Поднявшись из-за стола, Петр молча отпускает меня.
Через мгновение я слышу тихий смех, который объясняет, почему он прервал нашу встречу. Девочки закончили собираться. Мы направляемся к двери кабинета, и, переступая порог, я вижу маленькую копию Мэл, которая ковыляет по коридору за Ислой.
— Привет, Глеб, — говорит Исла в своей типичной застенчивой манере.
— Юная леди. — Я приветствую ее уважительным кивком.
Но мое имя, кажется, привлекло внимание Габби, и она издает радостный визг, фактически подпрыгивая, когда замечает меня. Ее волнение определенно тает у меня в сердце. И она бежит по коридору, оббегая своего нового друга, чтобы уделить мне все свое внимание.