Тепло разливается по моим венам от его слов, наполняя меня эмоциями, которые заставляют мир вращаться. Я никогда не считала Глеба романтиком, но внезапно я почувствовала, что Сильвия может быть гораздо ближе к истине, чем я когда-либо могла себе представить. Глеб пришел сюда сегодня утром, чтобы положить мир к моим ногам. Его глаза ищут мои с такой отчаянной потребностью, что мне кажется, будто они сочинили свою собственную мучительно прекрасную речь.
И я не знаю, что сказать. Я так переполнена эмоциями, что слова просто вылетают из меня.
Судорожно сглатывая, я делаю дрожащий вдох. И хотя я знаю, что ничто из того, что я сейчас скажу, не сравнится с операцией на открытом сердце, которую только что сделал Глеб, я сделаю все возможное, чтобы оправдать его трогательную уязвимость.
— Я думаю, я могла бы научиться наслаждаться борьбой с тобой... — дразню я, мой голос хрипло прорывается сквозь комок в горле. — Если это означает расти вместе. Потому что я безнадежно люблю тебя, и, если ты хочешь быть со мной, со всеми недостатками, я тоже хочу быть с тобой.
— О боже, Мэл. — Глеб притягивает меня в свои теплые, сильные руки, окутывая меня своим успокаивающим, мужским ароматом. Прижимая меня мой затылок, он прижимает меня к себе.
И прямо здесь, посреди общественного тротуара, он целует меня с такой страстью, что я полностью отдаюсь ему.
37
ГЛЕБ
Мэл тает у меня на груди, ее тело идеально изгибается к моему, когда я заявляю права на ее полные, мягкие губы с собственническим голодом, который превращает меня во что-то, похожее на застенчивого зверя. Когда она говорит, что любит меня, моя душа загорается. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отпустить ее. Я могу не переставать целовать ее, пока в мире не закончится воздух.
Крепко обхватив ее одной рукой за талию, пальцы другой руки тщательно запутались в ее волосах, я целую ее так, будто завтра не наступит никогда. И она целует меня в ответ.
Язык глубоко проникает между ее губами, я пробую ее на вкус, наслаждаясь ощущением ее, наслаждаясь тем, как мы сближаемся. Ее руки зажаты между нами, ее ладони лежат на моей груди, а ее пальцы обвивают мою рубашку, чтобы притянуть меня еще ближе. Только после того, как мои легкие горят от нехватки кислорода, я начинаю думать о том, чтобы позволить ему подняться. И все же, мне требуется вся моя сила воли, чтобы разорвать наш поцелуй.
Мэл издает хриплый смех, когда мы тяжело дышим, ее темно-ониксовые глаза перемещаются между моими, а губы растягиваются в захватывающей дух улыбке. И я впитываю видение ее совершенства. Я никогда не встречал никого прекраснее, чем Мэл и внутри, и снаружи.
Она - все, чего я когда-либо хотел, и даже больше.
И я мог бы умереть счастливым человеком, зная, что она выбрала меня, она любит меня. И никого другого. Никогда. Жгучее желание воспламеняет мои вены от этой мысли, и в одно мгновение я более чем жажду отвезти ее домой.
Но я пока не могу.
Нам нужно забрать очаровательную маленькую девочку.
— Ну? — Мэл говорит, возвращая мои блуждающие мысли в настоящее.
— Ну? — эхом повторяю я, растягивая губы в улыбке.
— Это значит, что ты все еще хочешь добиться аннулирования? — поддразнивает она.
— Определенно, — соглашаюсь я. — В конце концов, наша свадьба была фальшивой. Мы не имели этого в виду, когда поженились.
В глазах Мэл появляется тень сомнения, и ее улыбка начинает увядать несмотря на то, что именно она пыталась меня подразнить. Но прежде, чем она успевает провалиться в глубокую темную яму и бросить меня в наш блаженный момент, я быстро объясняю:
— У нас не было времени пригласить друзей или семью. Я не смог перенести тебя через порог, когда мы вернулись домой. Я имею в виду, ты даже не смогла выбрать платье.
Это заставляет Мэл смеяться, и меня охватывает облегчение.
— В таком случае вместо того, чтобы аннулировать наш фиктивный брак, почему бы нам не спланировать настоящую свадьбу, чтобы обновить наши клятвы и исправить все эти ужасные ошибки?
— Принято, — соглашаюсь я, притягивая ее к себе для еще одного искрящегося поцелуя.
И Мэл одобрительно мычит мне в губы.
Боже, эта женщина опьяняет. Ее мягкое, теплое тело прижимается к моему. Тонкая ткань ее футболки предупреждает меня о том, что на ней нет бюстгальтера. Все в ней манит меня, и я не думаю, что когда-нибудь насыщусь ею.
Если я не остановлюсь в ближайшее время, у меня может не хватить дисциплины остановиться вообще. Поэтому, тщательно обдумав, я отстраняюсь, пока наши губы не разъединяются.
— Может, нам стоит забрать Габби и отправиться домой, — предлагаю я. — Не знаю, как ты, но я готов к нормальному дню с женой и дочерью. — Волнение, которое пронизывает меня, когда я произношу эти слова, может никогда не надоесть. А жар во взгляде Мэл говорит мне, что ей нравится их звучание так же, как и мне.
— Не знаю, — с сомнением говорит она, хотя ее улыбка говорит мне, что она шутит. — Я думаю, мы настолько далеки от нормы, насколько это вообще возможно для семьи.
Это вызывает у меня смех, и Мэл быстро присоединяется. Ее смех такой легкий и мелодичный, что он согревает мою грудь. И счастье, которое следует за этим, это что-то настолько редкое и богатое, что я знаю, что этот момент навсегда останется в моей памяти.
— Пойдем домой, — соглашается она и касается моих губ своими, прежде чем я отпускаю ее.
Я беру ее за руку, пока мы идем полтора квартала обратно к дому Петра. Возможно, это первый раз в моей жизни, но, безусловно, это первый раз, который я помню. И это заставляет мой пульс биться от предвкушения. Ее рука так идеально ложится в мою, и она смотрит на меня с застенчивой улыбкой, переплетая наши пальцы.
Это первое, на чем останавливается взгляд Сильвии, когда мы заходим на кухню, и следующая за этим лучезарная улыбка освещает всю комнату. Но она быстро переводит взгляд обратно на младенца Николая, чье лицо она пытается очистить влажной тряпкой.
— Все в порядке? — спрашивает она с фальшивой ноткой небрежности, вплетенной в ее тон.
— Да, — говорит Мэл, и это одно слово наполнено такой уверенностью, что убедило бы даже самого скептически настроенного из сомневающихся. — В следующий раз, Сильвия, напомни мне никогда не сомневаться в тебе.
Сильвия смеется, и они с Мэл обмениваются теплыми, понимающими взглядами, от которых я изогнул бровь. Глаза Петра на мгновение встречаются с моими, и он одаривает меня улыбкой, прежде чем снова обратить внимание на Ислу.