— Каэлиан разорвёт тебя на куски и рассмеётся в лицо, дорогая. Мы не хотим, чтобы ты пострадала.
— Почему я должна быть жертвой? Неужели никому не интересно, не причиню ли я ему вреда?
Он выдавливает из себя смешок.
— Ты не можешь причинить боль тому, кто не чувствует, Рэйвен. У этого человека нет ни одной эмоции в теле. На твоём месте я бы держался с ним настороже. То, что хорошо выглядит с виду, может оказаться не таким красивым внутри.
— Хорошо, что я ничего не ищу. Он просто тренирует меня, Реджи.
Он вздыхает и слегка покачивает головой.
— Как скажешь, Рэйвен.
Я застёгиваю сумку и перекидываю ремень через плечо. Направляясь к двери, останавливаюсь, взявшись за ручку, и оглядываюсь на него.
— Хотя, Реджи. Если бы я что-то искала, это было бы некрасиво. Моё собственное сердце чертовски уродливо.
Реджи, похоже, разозлился на мои слова, и когда я направляюсь к выходу из раздевалки, его слова останавливают меня на месте.
— Твоё сердце — единственная чистая вещь в этом адском месте. Оно прекрасно, и если кто-то причинит ему боль, я убью его.
Его слова согревают и охлаждают меня до костей. Мне бы хотелось ответить, но моё израненное сердце застряло в горле, не давая словам вырваться наружу. Я прикусываю губу, выхожу из раздевалки и направляюсь по коридору, шагая по туннелям, а мои мысли несутся со скоростью мили в минуту.
В голове у меня полный сумбур, когда я иду по туннелю. Я больше не могу отличить правильное от неправильного. Всё как-то перепуталось. От слов Реджи мне становится тепло и спокойно, я чувствую себя в безопасности. Как будто, может быть, после стольких лет, у меня наконец-то есть кто-то, кто меня поддерживает. Может быть, наконец, есть кто-то, кому нравлюсь такая, какая я есть.
Но то, что он сказал о Каэлиане, о том, что тот мне не подходит. Я знаю, что это правда, но даже чувствуя это, не могу найти в себе силы уйти. Он — наркотик, и каждое мгновение рядом с ним — это ещё одна доза, которую я охотно принимаю. Каждый миг рядом с ним — это ещё один проблеск жизни, которую я всегда считала такой мрачной.
Да, он мне не подходит. Да, мы токсичны и ужасны вместе. Как я вообще могу любить такого человека, как он? Он безжалостный убийца, и быть с кем-то, кто в такой же или даже большей степени ебанут, чем я, должно быть незаконно.
Я не должна, но это не мешает моему сердцу наполняться радостью, когда Каэлиан рядом. Без него я опустошена, но с ним — наполнена.
Отвлекаюсь от своих мыслей, когда слышу хрюканье в конце туннеля. Я останавливаюсь на месте. До моей машины ещё несколько метров, но я чувствую тревогу, когда температура в туннеле падает.
Я иду к входу, перепрыгивая через лужи и случайные предметы, чтобы не издать ни звука. Не хочу никого предупреждать о своём присутствии.
Может, это подражатель? Так ли легко меня поймать? Есть ли у них оружие?
Моё дыхание становится прерывистым, и я чувствую себя не в своей тарелке, когда останавливаюсь и заглядываю за край гаража.
Блядь. Не может быть.
Каэлиан стоит там, поставив ногу на голову здоровенного ублюдка, с которым я была на ринге. Больше всего поражает Роско, который лежит у ног Каэлиана с открытым ртом и обхватывает шею Крепыша. Того самого, с которым я была на ринге.
Одно сжатие, и кровь из его вены вытечет в пасть Роско.
— Пожалуйста. Прости меня, — шепчет Крепыш.
Каэлиан молчит, наблюдая за своей собакой. Роско ничего не делает, он сидит неподвижно, как статуя, и ждёт, какую команду отдаст его хозяин.
— Я знаю, что ты наблюдаешь за мной, Рэйвен. Ты наименее скрытный человек из всех, кого я встречал.
Я выхожу из тени, наблюдая за Каэлианом, который в нескольких шагах от того, чтобы убить второго человека передо мной.
— Отпусти его, Роско.
Каэлиан убирает ногу с головы мужчины, и Роско разжимает челюсть и поднимается на лапы. Роско смотрит на меня, и я думаю, не облегчение ли вижу в его глазах при виде меня. Похоже на то.
Как будто я начинаю ему нравиться или типа того.
Мужчина корчится на земле, и я прохожу мимо него, не понимая, почему Каэлиан вообще поставил его в такое положение. Это кажется странным, неправильным, что смерть вот-вот должна была настигнуть кого-то, кого я даже не знаю.
Он плохой парень? Не знаю. Но кто выбирает, кто получит карту смерти в этой жизни? Я, конечно, не знаю, должен ли это быть Каэлиан.
О чём я говорю? Ведь сама хочу, чтобы он научил меня убивать людей, чтобы смогла устранить своих собственных тётю и дядю. Мои родители решали, кого казнить.
Может быть, нет одного человека, который выбирает смерть, и каждый в равной степени становится мрачным жнецом для кого-то в жизни. А может, и для многих.
Я слышу, как Крепыш охнул, прежде чем оказываюсь вне досягаемости, и довольно скоро за моей спиной раздаются тяжёлые шаги Роско и Каэлиана, пока я иду к своей машине.
Я прохожу через убогий бар, выхожу на улицу и вижу машину Каэлиана, припаркованную прямо рядом с моей «Хондой». Нажимаю кнопку разблокировки, затаив дыхание и надеясь, молясь, что под моим дворником не будет записки от подражателя.
Записки нет.
Открыв заднюю дверцу, закидываю внутрь сумку и открываю дверцу со стороны водителя.
Она захлопывается.
Я подпрыгиваю, оглядываясь через плечо на Каэлиана с непроницаемым лицом.
— Что ты делаешь?
Он прищуривается.
— Почему ты так себя ведёшь?
— Как?
Нет смысла рассказывать ему о запутанной головоломке моих чувств. Чёртова головоломка, из которой не складывается ни один кусочек. Вот что я чувствую.
Маниакально.
— Как будто ты расстроена. — Каэлиан произносит эти слова медленно, словно не может понять, почему я так себя чувствую.
Я вздыхаю.
— Зачем ты прижимал его к земле? Роско чуть не съел его на хрен.
Каэлиан прищуривается.
— Он трогал тебя.
У меня отвисает челюсть.
— Эм, это называется «Инферно»? Я дерусь. Мы касаемся друг друга. Части тела сталкиваются.
О чём, блядь, он говорит?
Каэлиан сжимает челюсть, и я вижу, как напрягаются его мышцы. Он злится?
— Я не думаю, что ты понимаешь. Он. Трогал. Тебя.
Я качаю головой, совершенно ошеломлённая тем, что, чёрт возьми, он имеет в виду.
— Нет, я не думаю, что ты понимаешь. Вы дерётесь на ринге. Вы не собираетесь драться и не прикасаться друг к другу. Это всё равно, что просить играть в баскетбол, ни разу не коснувшись мяча. Это неизбежно.
Каэлиан делает шаг ко мне, и я отступаю назад, прижимаясь к машине.
— Знаешь, что также неизбежно? Смерть. Всё, что потребовалось бы, — это одна маленькая команда, и Роско мог бы перегрызть ему глотку.
— Зачем ты это сделал? — вскрикиваю я.
— Он. Трогал. Тебя, — рычит он, повторяясь.
Я толкаю его в грудь, но Каэлиан не сдвигается с места, только ещё сильнее прижимает меня к машине.
— Я не понимаю, почему это так важно.
Каэлиан запускает пальцы в мой конский хвост, несколько раз накручивая мои волосы, пока я не запрокидываю голову и не встречаюсь с ним взглядом.
— Я не думаю, что ты понимаешь. Никто и пальцем тебя не тронет. Ни один человек. А если и тронут?
Он обхватывает моё горло и сжимает до тех пор, пока у меня не перехватывает дыхание.
— Я вырву им глотку, — шепчет Каэлиан мне на ухо.
Я растерянно моргаю, глядя на него. Напуганная. Слегка взволнованная.
— Почему тебя это волнует?
Он обхватывает мой подбородок с обеих сторон и поворачивает моё лицо так, что я оказываюсь всего на расстоянии вдоха. Каэлиан прижимает меня к машине, так что у меня не остаётся ни дюйма свободного пространства, чтобы вздохнуть. Но ему всё равно, потому что всё, что я могу вдохнуть, — это он, и этого достаточно. Этого более чем достаточно.
— Потому что ты моя. И никто, блядь, не смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне.
Его слова просты, но в то же время так чертовски сложны. Из его слов вытекает миллион причин, и каждая из них — стрела, направленная мне прямо в грудь.
— Завтра тренировка. Не опаздывай. — С этими словами он уходит, открывая дверь своей машины, чтобы Роско мог запрыгнуть на заднее сиденье.
Я снова открываю свою дверь, готовясь проскочить внутрь, когда с моих губ срывается стон.
— Что? — Каэлиан мгновенно оказывается рядом и отталкивает меня с дороги. — Ты оставила дверь своей грёбаной машины незапертой? — рычит он.
— Нет. Нет, блядь, не оставляла.
От осознания того, что это значит, по моим венам разливается паника. Моя машина была заперта, а он каким-то образом всё же проник внутрь и смог снова её запереть.
У меня по спине пробегают мурашки.
На моем сиденье лежит маленькая картонная коробочка. Чёрная, с красной лентой, перевязанной сверху. Она выглядит такой изящной, но я знаю, что в ней таится какой-то зловещий сюрприз. Мне не нужно открывать коробку и смотреть на содержимое, чтобы понять, что оно мне не понравится.
— Открой её, — шепчу я.
Я ни за что на свете не смогу. Воздух зловещий. Это кажется неправильным и жутким, когда мы стоим здесь, в тёмном переулке.
Каэлиан бросает на меня быстрый взгляд, затем тянется внутрь и достаёт маленькую коробку. Он дёргает за красную ленточку, обвязанную вокруг чёрной картонной коробки. Она маленькая, но в ней чувствуется что-то плохое. Зло.
Но это также сбивает меня с толку, потому что мои родители никогда не оставляли после себя ни подарков, ни улик, ни чего-либо ещё. Здесь нет закономерности. Это не имеет смысла. Судя по тому, что сказал Каэлиан, у других жертв не было никаких подарков.
«Так почему же я? Почему сейчас?»
Красная лента ослабевает и падает на землю. Каэлиан крепко держит коробку, нащупывая пальцами складку на крышке. Он поднимает её, наклоняя от меня, чтобы заглянуть внутрь. Я слежу за его глазами, не в силах заглянуть в тёмные углы коробки. Я не хочу знать, что там.