Я провожу языком по зубам.
— Я тренирую её.
Глаза Маттео расширяются.
— Тренируешь её? Учишь драться?
— Убивать, — огрызаюсь я.
Габриэль отступает, из него вырывается смесь смеха и издёвки.
— Что ты получаешь от этого?
— Я ничего не получаю.
Произношу эти слова и ненавижу их, потому что они отчасти неправда. Такое чувство, что я получаю гораздо больше, чем ничего, но не знаю, как выразить это словами. Даже если бы мог, я бы никогда не сказал этого своим братьям.
— Это просто странно, — начинает Маттео, опуская руки по бокам. — Ты даже не интересуешься кисками, а тут приходит эта маленькая Кроу, и ты вдруг не можешь от неё оторваться? Охуительно странно.
Я качаю головой.
— На самом деле, мне насрать, что ты думаешь о том, чем я занимаюсь в свободное время.
Я тянусь, чтобы налить третий стакан.
— Мне действительно нужна ваша помощь кое в чём.
Они смотрят на меня в ожидании.
— За ней нужно постоянно присматривать, — беру с прилавка коробку и пододвигаю её к ним. — Подражатель оставил это для Рэйвен сегодня вечером.
Они оба смотрят на коробку пустыми глазами, прежде чем Габриэль протягивает руку, берет коробку и подвигает к себе.
— Что это? — спрашивает он.
Я киваю на коробку.
— Открой.
Габриэль откидывает крышку. Они оба наклоняются над прилавком, заглядывая внутрь. Габриэль прищуривается, когда его взгляд падает на сердце.
Мёртвое, окровавленное сердце.
— Охуеть, — ворчит Маттео.
— Где, чёрт возьми, ты это взял? — резко спрашивает Габриэль, отталкивая от себя коробку.
— Оно было в машине Рэйвен после её сегодняшней драки, — вздыхаю я, чувствуя, что ничуть не приблизился к разгадке, кто этот ублюдок, с тех пор как впервые узнал о нем.
— И она получила записку? — спрашивает Маттео.
Я коротко киваю ему.
— Похоже, это личное, — ворчит Габриэль.
Я обнажаю зубы.
—Думаешь?
Он закатывает глаза.
— И что теперь?
— Сегодня подражатель оставил ей сердце, но что дальше? Мозг? Всё тело? Думаю, это лишь вопрос времени, когда он отреагирует и начнёт преследовать Рэйвен. Мне нужно присматривать за ней круглосуточно.
Габриэль начинает хихикать, и Маттео бьёт его в грудь, но на его лице тоже появляется ухмылка.
— Что, блядь, смешного? — рычу я.
— Тебе нравится эта цыпочка. — Голос Габриэля срывается на смех, и я не могу сдержаться, делаю шаг вперёд, хватаю его за рубашку и притягиваю к себе.
— Ты чёртова угроза, — выплёвываю я.
Он открывает рот и снова смеётся. Маттео хохочет у него за спиной, пытаясь оттащить его.
— Прекрати, Каэлиан.
— Мне нужно, чтобы кто-то присмотрел за ней завтра. Я буду занят, иначе сам бы это сделал. Мы встречаемся с ней здесь днём для тренировки, но мне нужно присмотреть за ней сейчас и утром.
Габриэль поджимает губы, но его глаза полны веселья.
Я, на хрен, ничего не могу с собой поделать.
Я выбрасываю вперёд кулак и бью его в нос. Слышу треск, и мгновенно поток крови начинает стекать по моим пальцам.
— Убери это дерьмо, пока оно не попало в швы на полу, — ворчу я, отходя от него.
— Ты ебучий мудила, — бормочет Габриэль. Я слышу, как включается раковина, и понимаю, что он делает то, о чём я прошу.
— Пришли мне её адрес, Каэ! Я сейчас же отправлюсь туда, — кричит Маттео из коридора. Я киваю ему, а затем поворачиваю за угол, направляюсь в свою комнату и захлопываю за собой дверь.
Мои братья — это мои братья, и я готов, блядь, убить каждого ублюдка на этой земле, лишь бы они были в безопасности. Но, хренов ад, они такие надоедливые.
Но если это означает, что Рэйвен будет в безопасности, я смирюсь с их сучьими замашками. Потому что нутром чую. Извращённое чувство, что сердце в коробке — это только начало.
Каэлиан: Возьми с собой запасную одежду.
Рэйвен: Каэлиан?..
Каэлиан: Да.
Рэйвен: Интересный способ приветствовать кого-то. Зачем мне лишняя пара одежды?
Каэлиан: Тренировка.
Я со вздохом убираю телефон в карман, игнорируя очередную вибрацию, оповещающую о входящем сообщении. Рэйвен принесёт лишнюю пару одежды независимо от того, отвечу я на её вопрос или нет. Она сгорает от нетерпения, и я не могу сдержать вздох облегчения, когда Маттео сказал мне, что не было никаких криков и случайных посетителей посреди ночи.
Хотя, если подражатель настолько умён, как я думаю, он знает, что мы за ним следим, и будет действовать скрытнее, чем когда-либо. Вырезать сердце и сохранить его в целости, без зазубрин и повреждений нежных мышц — это работа, которую не сможет выполнить дилетант. Этот парень знает, что делает, и собирается спланировать свою следующую атаку с особой тщательностью.
К сожалению, я буду на шаг позади него.
Схватив ключи и кожаную куртку, я киваю Роско, направляясь к выходу. Он ненавидит, когда его бросают, и я знаю, что тот, как и я, готовится к нападению. Однако Роско не нужно расстраиваться, потому что сегодня он повеселится по полной программе.
Запрыгнув в машину, я проверяю адрес на телефоне и вбиваю его в навигатор. Он приводит меня в грязный район в центре Портленда. В отвратительные квартиры, кишащие тараканами и проститутками. Не стоит удивляться, что моя следующая игрушка окажется именно здесь. Те, кто занимается грязным делом, обычно в большей степени связаны с плохим, чем я предполагал изначально.
Простой наркоторговец любит ловить проституток в свои свободные выходные. И неважно, что он женат и у него есть дети, — малодушие и большие сиськи всегда приводят к тому, что у него лопаются яйца.
Но этот парень, Грегори Шамплейн. Известно, что он проводит свои выходные, разъезжая по закоулкам, в ожидании своей очередной жертвы — мужчины или женщины, для него не имеет особого значения. Он привозит их в свою вторичную квартиру, о которой никто, кроме него, не знает.
А теперь и я.
Изучать схемы поведения этого парня было не менее интересно. Наблюдать за тем, как он приводит своих жертв в свою квартиру и подсыпает им в напитки таблетки. Затем Грегори занимается с ними сексом так жестоко, как только захочет, а потом тащит их в лазарет, который удобно расположен в квартале от его дома, и бросает там.
Я наблюдаю за ним уже некоторое время. Количество случайных нападений увеличилось так сильно, что я понял, что больше не могу сдерживаться. Всё началось с того, что я следил за ним, потому что он покупал наркотики у одного из наших теневых дилеров, а в итоге меня ждал сюрприз получше.
Я направляюсь в город, срезая путь и петляя по элитным районам, пока не попадаю в заброшенные кварталы, которые скрыты от обычных граждан. Они находятся между тупиками и мусорными контейнерами, а едва стоящие на ногах квартиры — рядом с районами для малоимущих. Запах стоит отвратительный, даже несмотря на то, что у меня полностью закрыты окна. Это в тысячу раз больше, чем в Нью-Йорке. Скопление мусора и загрязнение города — всё это циркулирует в этом маленьком кармане, как если бы вы засунули голову в носок толстяка.
Я паркуюсь на окраине, зная, что если переступлю порог свалки, то буду торчать как бельмо на глазу. Заперев машину, сую ключи в карман и направляюсь вниз по переулку. Изнутри квартиры доносятся истошные крики, а тонкие бумажные стены не настолько толсты, чтобы скрыть происходящее в доме.
Входная дверь многоквартирного дома, где живёт Грегори, подпёрта пустым ящиком из-под пива. Я натягиваю на голову капюшон и, когда вхожу, опускаю лицо к полу. Сильный запах мочи ударяет мне в нос, и я, неглубоко дыша, поднимаюсь по заваленным мусором ступенькам на второй этаж.
Я ищу комнату номер два-девятнадцать, от смеси слишком многих запахов и неглубокого дыхания у меня кружится голова. Не понимаю, как люди, чёрт возьми, могут так жить. Как жители города ещё не сожгли это место дотла. Это грёбаное чудовище и больное место для всей Америки.
А, два-девятнадцать.
Я прижимаю указательный палец к глазку и наклоняю голову вперёд. Этому ублюдку лучше быть дома. Мои недолгие поиски показали, что обычно он не выходит из дома до окончания обеда.
Ёбаный урод.
Когда не слышно ни звука, я нажимаю на дверную ручку и поворачиваю, желая посмеяться над тем, как легко она открывается.
Он даже не запирает дверь.
Моё лицо искажается от отвращения, когда запах тела, смешанный с марихуаной и пивом, ударяет мне в лицо. Лучше покончить с этим, и побыстрее.
Я тихо прохожу по квартире, которая кажется размером с обувную коробку. Через кухню размером с куб, заваленную пустыми пивными бутылками, и гостиную, в которой есть только кресло с откидной спинкой и телевизор, стоящий на полу. Направляюсь в заднюю комнату, дверь закрыта, но я не собираюсь слушать, желая поскорее покончить с этим. Я распахиваю дверь, и ручка с грохотом ударяется о стену.
Усмехаюсь, видя, как Грегори Шамплейн, держа в руках свой пухлый член, нажимает что-то на своём ноутбуке, лежащем на кровати.
При моем появлении его глаза расширяются, и он захлопывает компьютер.
Что бы ни было на его компьютере, это нехорошо.
— Кто ты? — кричит он.
Я делаю шаг к Грегори, отвожу руку назад и замахиваюсь вперёд, ударяя его по голове. Он мгновенно отключается.
Сунув руку в карман, я достаю верёвку и скотч. Ещё раз лезу в карман, беру шприц с эторфином7 и втыкаю ему в шею. Это поможет ему ненадолго отключиться.
Потом приступаю к работе, фиксирую ему руки за спиной и заклеиваю рот скотчем. Ноги оставляю несвязанными, их я смогу упаковать в тачке. Затем оглядываю его квартиру, зная, что смогу вернуться и осмотреть эту дыру позже. Протянув руку, хватаю его ноутбук и сую его под мышку.
Убирая всё это обратно в карман, наклоняюсь, беру его за верёвку и тащу через всю квартиру. Он, чёрт возьми, тяжёлый, немного полноватый, и у него абсолютно нет мышц. Этот парень целыми днями сидит в своей квартире и, вероятно, дрочит на фотографии того дерьма, к которому у него не должно быть доступа.