Она — сила.
Протягиваю руки вперёд, и хватаю её за руки, опуская их по бокам. Я возбуждён. Сильнее, чем когда-либо, когда двигаю бёдрами вперёд, вжимаясь в неё.
Её глаза стекленеют.
— Хорошая работа.
Моё лицо пульсирует, и, возможно, она даже поставила мне синяк под глазом, но это того стоило.
Знать, что Рэйвен может успешно справиться с кем-то, кто может причинить ей вред, — это того стоит.
— Теперь перейдём к следующему шагу, — уклоняюсь я.
Её глаза расширяются.
— Что?
Я встаю, поднимая Рэйвен в воздух вместе с собой. Тянусь к её голой заднице, и крепко сжимаю, прежде чем натянуть штаны. Она напрягается в моих объятиях, руками инстинктивно обхватывает мою шею. Пальцем касается моих волос на затылке. Рэйвен смотрит на меня сверху вниз, крепко обхватив лодыжками мою талию.
— Что мы делаем?
«Что мы делаем?»
Это главный вопрос, на который у меня нет ответа. Во всяком случае, не самый честный.
Рэйвен наклоняется, её губы прижимаются к моим. Она начинает мягко, но быстро становится агрессивной, когда языком проникает между моими губами. Обычно Рэйвен не такая доминантная, и по тому, как та двигается, я могу сказать, что она всё ещё немного колеблется из-за недостатка опыта. Но девушка нуждается, жадно прижимается своим телом к моему и берет то, что хочет. То, что ей так чертовски нужно.
Кладу руку ей на затылок, сжимаю и манипулирую ею именно так, как я хочу. Податливая. В моей власти. Рэйвен рассыпается в моих руках, её доминирование ослабевает, пока она не превращается в покорное тело.
Я разрушаю её.
Кусаю её губы и сражаюсь с её языком, пока Рэйвен не позволяет мне показать, как я хочу её.
Она начинает без необходимости тереться об меня, и мои руки напрягаются. Я знаю, что это Рэйвен утоляет мой голод.
Мне нужна смерть. Мне нужна кровь. Мне нужна Рэйвен.
Я отрываюсь от её губ, отталкиваю её тело от своего и опускаю на пол. Рэйвен смотрит так, словно сердится на меня, и я понимаю её сдерживаемое напряжение. Потому что чувствую то же самое. Но я никогда не вымещаю своё напряжение в сексе. Я так не устроен. Я вымещаю это на убийствах и крови.
— Следующий шаг, — это всё, что я говорю.
— Какой следующий шаг? — выдыхает Рэйвен, её голос всё ещё дрожит от желания кончить.
— Роско, — приказываю я, вставая с мата. Он встаёт с того места, где лежал, а я направляюсь к другой задней двери. Двери, которая ведёт в подвал.
Моё убежище.
— Куда мы идём? — спрашивает Рэйвен, шлёпая босыми ногами по полу, когда бежит за мной.
Я оглядываюсь на неё через плечо.
— Ты задаёшь много вопросов.
Она громко вздыхает.
— Это часть моего обучения?
Киваю ей и открываю дверь на тёмную лестницу, ведущую туда, где я могу быть тем, кто я есть на самом деле. И теперь это то место, где я сделаю Рэйвен такой, какой она должна быть.
— Каэлиан, это немного пугает.
Рэйвен замирает на вершине лестницы, хотя Роско спускается по ней и сворачивает за угол. Он даже виляет хвостом. Роско знает, что сейчас произойдёт.
— Чтобы стать тем, кем ты хочешь быть, ты должна показать мне, что можешь с этим справиться. Ты справишься с этим, Рэйвен?
Она облизывает губы, в её глазах светятся беспокойство и нерешительность. Слегка кивнув, та хватается рукой за перила и делает шаг вниз. Потом ещё один. Пока не доходит до меня, в её глазах столько уверенности, что я не знаю, как её дать.
Киваю ей, прохожу остаток лестницы и поворачиваю налево. Рэйвен не отстаёт от меня, пока я иду по тёмному коридору. Сворачиваю за последний угол — подвал представляет собой лабиринт туннелей, похожий на «Инферно». Это место сделано из высококачественной, пуленепробиваемой и звуконепроницаемой стали, и если вы заперты здесь, то никогда, ни за что не выберетесь. Роско садится перед дверью, и я провожу рукой по его голове, доставая ключ из кармана.
— Что там? — шепчет Рэйвен.
Не обращая на неё внимания, вставляю ключ в замок и поворачиваю его, щелчок открывающегося замка громко перекрывает испуганное дыхание Рэйвен.
Я засовываю ключ обратно в карман и открываю дверь. Позади меня раздаётся шокированный вздох Рэйвен, Роско заходит внутрь, подходит к стене напротив Грегори и садится.
Я изобразил эту сцену так, как будто видел своё первое убийство. Рэйвен может выбрать любое оружие. Кроме неё, в комнате есть только Грегори, привязанный к стулу скотчем. Он смотрит на нас широко раскрытыми глазами, обнажённый, и его бледная волосатая кожа резко контрастирует с темной комнатой.
Рэйвен заходит внутрь, и я закрываю дверь, давая ей время всё осмыслить.
— Следующий шаг? — уточняет она.
Я киваю.
— Если действительно хочешь стать тем, кем тебе суждено стать, ты должна показать мне, что способна на это. Если не можешь, значит, ты не готова.
— И что, я должна просто убить этого случайного человека?
Я делаю шаг вперёд.
— Это не какой-то случайный человек. Он убийца, Рэйвен. Он убил много людей.
Рэйвен приподнимает брови.
— Как и ты?
Я скрежещу зубами.
— Нет. Он совсем на меня не похож. Этот человек насилует и убивает людей и оставляет их тела гнить в гетто, где их никогда не найдут. Мало того, мой брат покопался в его ноутбуке и нашёл на жёстком диске кучу детской порнографии. Вернись в то время, когда ты была ребёнком и какой-то мужчина прикасался к тебе. Что ты чувствуешь, зная, что за тобой охотится какой-то хищник? Подумай о напуганных детях, Рэйвен. Что ты чувствуешь при этом?
— Злость. — Её голос дрожит. У Рэйвен ещё нет убеждённости. Она ещё недостаточно сильна, чтобы отнять жизнь. Но она будет. Я вижу это в её глазах.
— Недостаточно злости.
Я обхожу Рэйвен, наблюдая, как вздымается её грудь под черным спортивным лифчиком. Её живот подтянут, подёргивается и влажный от нашей драки, которая произошла совсем недавно. Рэйвен сердито смотрит на меня. Мои слова её разозлили, но ей нужно сконцентрироваться на этом гневе, если она хочет сделать следующий шаг.
— Что, если бы это были твои тётя и дядя? Что, если бы они сидели прямо перед тобой, связанные скотчем и привязанные к стулу? Как бы ты отреагировала? Ты бы всё ещё колебалась?
Рэйвен открывает рот, как будто не знает, как реагировать. Ей хочется разозлиться. Она злится. Но она недостаточно зла.
— Скажи мне, что ты чувствуешь, Рэйвен.
Я встаю перед ней, закрывая обзор на Грегори, который всё ещё едва в сознании. Он только начинает приходить в себя, ещё даже не обрёл голос и не понял, где находится.
Рэйвен смотрит на меня, её глаза такие открытые и откровенные. Она хочет, чтобы я знал о её эмоциях, и видеть их больно. Видеть кого-то, у кого те же желания, что и у меня, но на самом деле чувствовать вместе с ними.
Хотеть убить и испытывать при этом угрызения совести.
Уверен, это ужасное чувство.
— Страх. Волнение. Как будто мне должно быть стыдно за то, что я хочу убить этого человека, которого заводят маленькие дети и который, очевидно, твой враг. Но не хочется убивать людей, которые не причинили мне зла, но также не хочется, чтобы он покинул эту комнату живым.
— Итак, скажи мне, что ты хочешь с этим сделать.
Рэйвен должна принимать решения сама. Я не буду принуждать её к этому. Если она хочет сделать этот шаг, то должна сделать его сама. Такое же решение было принято и мной. Если Рэйвен не готова, что ж, значит, она ни хрена не готова.
Она поворачивается лицом к стене с оружием. Я наблюдаю, как Рэйвен переводит взгляд на ножи, и её глаза чуть заметно вспыхивают. Она протягивает руку вперёд, пальцами скользит по каждому из них. Короткие, высокие. Те, что с длинными тонкими лезвиями, и те, что с короткими и широкими. Рэйвен останавливается на одном из старых. Один из моих любимых. У него матово-чёрная ручка, потёртая и тонкая, с блестящим серебряным лезвием. Он женственный.
Рэйвен поднимает его и касается указательным пальцем кончика. Она надавливает на него, пока капля крови не стекает по лезвию.
— Я кое-что скрыла от тебя, Каэлиан. — Её глаза встречаются с моими, и она так нервничает, что это заставляет меня насторожиться. Я чувствую, что та вот-вот скажет что-то такое, из-за чего мне придётся её убить.
И я ненавижу тот факт, что мне чертовски не хотелось бы этого делать.
— Это будет не первый раз, когда я пущу кровь.
Я приподнимаю бровь.
— Ты уже убивала?
Рэйвен качает головой, её хвост качается от этого действия.
— Я никогда не убивала. Но причиняла боль. Проливала кровь.
Она идёт к мужчине медленными, но уверенными шагами. Рэйвен заставляет себя быть сильной, но я чувствую исходящий от неё запах страха.
— Когда я была маленькой, мне всегда нравилось рисовать. В пустыне нечем было заняться. Я училась на дому, и у меня не было друзей. Нечем было заняться в свободное время. Мама купила мне большой блокнот для рисования и несколько очень красивых цветных карандашей, и я всегда рисовала. В основном, когда у них были вечеринки, то уходила в свою комнату и рисовала, чтобы заглушить всё, что происходит вокруг.
Её глаза затуманиваются, и я понимаю, что она уже в прошлом. Какое бы воспоминание ни владело ею, оно держит её взаперти, пока она не раскроет секрет, который хранит. Что бы это ни было, оно тяготит её. Это бремя на её плечах.
Я молчу, не желая прерывать Рэйвен или мешать ей рассказать мне правду о своём прошлом.
— Больше всего мне понравилась растушёвывать. Держать цветной карандаш под наклоном и растушёвывать от тёмного к светлому. Я заштриховывала почти всё, что рисовала, и в итоге у меня это начало очень хорошо получаться.