Он трахает меня.
Ночью, в тишине леса, с луной, нависшей над нами. Ничто не может нас остановить. Мы дикие и необузданные. И мы одно целое.
Мы оба наслаждаемся смертью. Лишение жизни успокаивает наши души.
Если родственные души существуют, то я, возможно, нашла свою.
Каэлиан пальцами сжимает мою шею, и ощущение его члена внутри меня больше не причиняет боли, а приносит огромное удовольствие. Оно разливается по моим ногам и заставляет колени слабеть. Моё озябшее тело становится тёплым от его прикосновений, и вскоре мы покрываемся потом, прижимаясь друг к другу в ночи.
Каэлиан ускоряется, вжимая мое тело в его машину, пока у меня между ног не начинает покалывать, а его дыхание не становится рваным. Он сжимает моё бедро, впиваясь подушечками пальцев. Однако я приветствую боль, упиваюсь ею, желая её ещё больше, жадно её ощущая.
— Я хочу, чтобы ты кончила в ночи, Крошка Ворон. Пусть моё имя вырвется из твоего горла, словно я — единственное, что даёт тебе жизнь, — рычит он мне в ухо.
Так и есть.
Я прикусываю губу, чтобы не закричать. Затем чувствую, как его член дёргается внутри меня, пока мои стенки не сжимаются вокруг него, и он не достигает самых дальних глубин меня. Я чувствую его в своём горле, и его толчки становятся дикими. Неистовыми.
— Кончай. Сейчас же, — требует Каэлиан, и я отпускаю это, мои ноги подкашиваются. Он держит меня прямо, трахая моё безвольное тело. А затем тоже кончает, я чувствую, как подрагивает его член, когда он опустошает себя глубоко внутри меня.
— Каэлиан! — кричу я, и мой голос эхом отражается от деревьев.
Он прижимается ко мне, пока пот на его теле не остывает, а затем осторожно выходит. Каэлиан натягивает мои штаны и поправляет их, прежде чем отойти от меня.
На мгновение меня охватывает пустота. Затем я понимаю, который час, и кровь стынет в моих жилах.
Пора возвращаться домой.
Каэлиан — шестнадцать лет
— Каэ, — говорит Габриэль, стоя в дверях.
Поднимаю взгляд от домашнего задания и вижу ухмыляющегося брата. В его глазах светится азарт, который я нечасто вижу у него. По крайней мере, когда дело касается меня. Мы с братьями чертовски близки, но мы не лезем не в своё дело. Думаю, они обычно так и делают, но когда дело касается меня, всё становится гораздо серьёзнее. Так почему у него такой вид, будто он разыгрывает какую-то шутку. Это просто сбивает меня с толку.
— Что происходит?
Габриэль прикусывает губу, раздумывая, не рассказать ли мне всю подноготную, но он уже стоит здесь, так что я сомневаюсь, что у него действительно есть выбор.
— Я хочу тебе кое-что показать, — говорит он.
— Может, тебе стоит рассказать мне, прежде чем показывать? — опускаю взгляд на учебник, записывая очередное уравнение, для решения которого не требуется никаких усилий.
Шаги брата, входящего в мою комнату, заставляют меня снова поднять на него глаза. Не знаю, какой у него план или идея, но то, что он зашёл в мою комнату, — это необычно. Никто никогда не заходит в мою комнату.
Я кладу карандаш на бумагу и закрываю учебник.
— Скажи мне, Гейб. Я не в настроении играть.
Он снова ухмыляется.
— Тебе понравится. Обещаю. Но ты должен мне доверять.
В этот момент Маттео подходит к моей двери.
— Ты заставил его сказать «да»?
Я прищуриваюсь, переводя взгляд с одного на другого.
— Я не в настроении для кисок. Мне плевать, что это элита или что вы там себе думаете. Спасибо, нет.
— Нет, чувак. Лучше, — говорит Маттео, едва сдерживая волнение. Как самый младший в семье, он почему-то всегда сверхподвижный.
Я приподнимаю бровь.
— У тебя есть для меня убийство?
Габриэль качает головой.
— Нет.
Считайте, что я заинтригован. Если они думают, что мне понравится больше, чем убийство, что ж, пусть это будет гребаное море оружия и денег.
Я встаю и хватаю свою толстовку со спинки стула.
— Если мне это не нравится, я сваливаю.
Мои братья улыбаются мне, а я подавляю раздражение и придаю своему лицу заинтересованное выражение.
Ради своих братьев я сделаю всё, что угодно. Даже если это испортит мне вечер.
— Где мы? — спрашиваю я, когда мы заезжаем на парковку в самом центре города. Это более приятный район, хотя и уединённый, на этом уровне парковки нет других машин.
Мой брат только что получил права, и родители подарили ему «Кадиллак». Поэтому, конечно, он захотел поехать на своём новом «Кадиллаке», а не на моем «БМВ».
Маттео младше нас обоих. Он, скорее всего, угонит грёбаную машину, прежде чем у него появится шанс добраться до нашего дома.
— «Инферно», — говорит Маттео с заднего сиденья.
Морщу лицо и пытаюсь вспомнить, слышал ли я когда-нибудь это название раньше. Не слышал. Никогда не слышал об «Инферно» или о чём-то, что с ним связано. Я провожу много времени в ресторане «У Морелли», и мои тёти и дяди рассказывают мне о бизнесе по отмыванию денег.
Как мои братья узнали об «Инферно», я понятия не имею.
— Как вы нашли это место? — спрашиваю я, когда мы вылезаем из тачки. Дорогой звуковой сигнал, щелчок замка и мерцание огней — единственные звуки и свет в темноте ночи. Мы подходим к двери в конце гаража, и Габриэль открывает её, открывая ведущую вниз лестницу.
Вниз, вниз, вниз.
— Кто-то в «У Морелли» болтал об этом. Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать об этом месте и понять, что оно собой представляет, — пожимает плечами Габриэль.
— Так что это? Что мы здесь делаем? — спрашиваю я.
Чем ниже мы спускаемся, тем холоднее становится температура, и когда мы достигаем подножия лестницы, появляется цементный туннель, который, кажется, тянется бесконечно.
— Думаю, это место тебе понравится, — говорит Габриэль, пока мы идём по туннелю.
Я смотрю на них, но их эмоции под замком. Они ничем себя не выдают, и инстинкт подсказывает мне стать подозрительным, хотя в этом нет необходимости, когда дело касается моих братьев. Но когда ты блуждаешь по подземному городу Портленда в неизвестном направлении, всё начинает казаться странным.
Эхо от стука наших ботинок затихает, когда сквозь стальную дверь, которая с каждым шагом становится всё ближе, просачиваются отдалённые звуки криков, радостных возгласов и свист.
— Народ, — прищуриваюсь, глядя на них.
Я пиздецки ненавижу толпу. Прямо-таки ненавижу её. Количество людей, которые окружают тебя, дышат на тебя и натыкаются на тебя. Чёрт возьми, это уже слишком.
Я замираю на месте.
— Я не собираюсь на какую-то грёбаную вечеринку или что-то в этом роде.
Габриэль подходит ко мне с отсутствующим выражением лица.
— Это не вечеринка. Поверь мне, Каэ. Тебе чертовски понравится.
Я делаю глубокий вдох, зная, что могу ему доверять. Он мой брат. Они оба мои братья.
Я киваю им.
Габриэль хватается за ручку и тянет на себя. За дверью оказывается куча огней, раздаются крики и происходит ещё столько чёртовой хрени. Я прищуриваюсь, пытаясь разобраться во всём этом.
— Добро пожаловать в «Инферно». — Габриэль поднимает руку и показывает мне огромный ринг для боя. Посередине двое мужчин, окровавленные, в синяках и опухшие. Они дерутся друг с другом так жестоко, что у меня слюнки текут.
— Что это за место? — спрашиваю.
— Это идеальное место для тебя, брат. Ты можешь провести всю свою жизнь, закапывая трупы. Но мы все видим, каким сдержанным ты становишься за это время. Почему бы тебе, чёрт возьми, не подраться с людьми? — говорит Маттео, стоя рядом со мной.
— Это не просто бойцовский ринг. Это больше, чем просто ММА, бокс или типа того. Это просто жестокое дерьмо. Здесь люди могут умереть. Здесь убивают. Здесь хоронят секреты, и разгуливает смерть, — говорит Габриэль, в его глазах читается азарт.
Я наблюдаю за мужчинами на ринге, один из которых явно сильнее другого. Один из них падает на пол, а другой наваливается на него сверху, избивая до потери сознания. И кровь разлетается по воздуху. Разбрызгивается по кремово-белому покрытию ринга. И я чувствую жар своего тела, когда один из бойцов теряет сознание, а тот, кто сверху, стоит, его тело покрыто потом и кровью, и он с гордостью принимает победу.
Это выглядит великолепно.
— Думаю, я могу попробовать. — Маттео, кажется, так же очарован, как и я.
— Нет, — огрызаюсь я, свирепо глядя на него.
Маттео усмехается.
— Да ладно, чёрт возьми. Я могу справиться с горсткой этих ублюдков в одиночку. По одному за раз? Это ерунда.
— Маттео... — начинает Габриэль.
Я мотаю головой из стороны в сторону.
— Ты не дерёшься, Маттео. Не здесь.
— Идите к херам, вы оба.
Он складывает руки на груди, и я отвожу взгляд, не желая ввязываться в это. Маттео ещё долго будет пытаться добиться своего, но ему не победить. Мой младший брат не выйдет на ринг. Он слишком дикий и взбалмошный. Его убьют, потому что он не сможет себя контролировать.
— Хочешь подраться? Я говорил с владельцем, и он сказал, что ты можешь участвовать, если хочешь, — говорит Габриэль, наклоняясь ко мне.
Я наблюдаю, как победитель покидает ринг, а уёбка в отключке выносят два здоровенных мужика.
— А папа знает об этом месте? — спрашиваю я.
Габриэль ухмыляется, и на его щеках появляются ямочки.
— Да, он знает владельца.
— Кто владелец?
— Я, — раздаётся голос у меня за спиной.
Я резко оборачиваюсь, всё тело напрягается, когда оказываюсь лицом к лицу с человеком того же возраста, что и мой отец. В темно-сером костюме он выглядит также элегантно. Его лысая голова блестит, а по всему черепу вьётся множество татуировок, которые заканчиваются за ушами. Мужчина выглядит угрожающе и улыбается мне, его белоснежные зубы сверкают в тускло освещённой комнате.