Он отводит от меня взгляд.
— Я должен сначала обсудить это с Реджи.
Шагаю к Бэррону, я едва достаю до его грудных мышц. Но я откидываю голову назад, глядя на его мясистую голову, которая никоим образом не выглядит так, как будто на него нужно выебываться.
— Я пройду, Бэррон. Я сама поговорю с Реджи.
Я не страдаю херней. Мои противники знают это, Корган знает это, Реджи знает это, и, блядь, Бэррон знает это. Думаю, они все знают, что я вспыльчивая, и то, что скрывается внутри меня, никогда по-настоящему не имело выхода.
Я не думаю, что кто-то из них хочет, чтобы это вышло наружу.
— Если Реджи скажет тебе уходить, ты уйдешь, Рэйвен. Не надо сопротивляться. Это для твоего же блага.
Бэррон отходит в сторону, и я бросаюсь мимо него, пока он не передумал. Я действительно не хочу сегодня вечером надавать ему по заднице.
Я машу рукой.
— Да, да. Это всегда зависит от Реджи.
На самом деле это не так, но я буду играть в эту игру, если они хотят.
Я живу по своим собственным правилам. Я нервничаю, когда речь идет о моих тете и дяде, но это только из-за Арии. Мне на них насрать, но моя кузина... вот откуда мои нервы.
Все остальные? Пфф, проваливайте на хер.
Я снова поднимаю фонарик и иду по темным туннелям, в воздухе витает тяжелый запах воды и плесени. Я видела здесь, в этом жутком месте, крыс, змей и так много мертвых существ, что этого должно быть достаточно, чтобы меня отпугнуть. Но это не так. Ничто и никогда не удержит меня от «Инферно».
Я смотрю прямо перед собой, пока мерцающие огни не делают туннель достаточно видимым, чтобы я могла выключить фонарик.
Рев толпы отдается в моей груди. Он заставляет мою кровь течь по венам, и я едва вижу, так как моими чувствами овладевает мысль о том, чтобы выпустить эту накопившуюся ярость, которая, кажется, только разгорается.
Я протискиваюсь в дверь, над моей головой сияет тусклый свет. Тяжелые басы музыки сотрясают горящие надо мной светильники, металлический скрежет заставляет меня скрипнуть зубами.
Повернув налево, направляюсь в раздевалку, не желая ни с кем разговаривать. В конце концов, я найду Реджи, но лучше буду готова к бою, чем он найдет меня с моим дерьмом через плечо, и тогда сможет просто развернуть меня и вытолкать за дверь.
Я бросаю сумку на скамейку и стягиваю через голову толстовку. Расстегнув лифчик, я бросаю его на землю и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Изгибы на моем стройном теле еле замены. Моя маленькая грудь кажется детской. Все, что я должна любить в своем теле, не существует. Я не люблю свое тело.
Не люблю себя.
Мои темные волосы должны быть роскошными. Они должны блестеть и заставлять меня чувствовать себя сексуальной. Вместо этого они выглядят грязными, тусклыми. Я не вижу той красоты, которой, по словам Арии, обладаю. Она говорит мне стать моделью. Поехать автостопом в Голливуд и стать актрисой.
Быть знаменитой — это последнее, чего я хочу. Скрытые демоны должны оставаться скрытыми, и я не хочу ничего, кроме как сохранить их такими.
Я поворачиваюсь, хватаю свой спортивный бюстгальтер и натягиваю его через голову. Стаскиваю с ног леггинсы, меняя их на шорты из спандекса. Они облегают мои бедра, небольшие очертания мышц на ногах подчеркиваются, когда я растягиваюсь слева направо.
— Лучше бы тебе быть, блядь, одетой! — ревет Реджи, распахивая дверь раздевалки.
Вздохнув, я сажусь на скамейку, достаю из сумки ленту и обматываю ей руки. Он подходит ко мне, возвышаясь над моей головой и создавая надо мной темную, сердитую тень.
— Что тебе нужно, Реджи? — бормочу я.
Он усмехается, чертовски раздраженный.
— Что мне нужно? Ты сегодня не запланирована, Рэйвен. Ты не дерешься.
Я впервые поднимаю на него взгляд и вижу, что его шея и щеки пылают красным. Даже его лысая голова светится от гнева. Красивый мужчина, хотя и тронутый печатью возраста и преступлений. Он стройный и хорошо сложенный, человек, который, возможно, все еще мог бы драться на ринге. Но вместо этого он решает им управлять, наблюдая, как ночь за ночью на его участке проливается кровь. Он почти так же порочен, как я.
— Да. Мне нужно сегодня драться.
Морщинка между его глазами становится еще заметнее.
— Почему? Что, блядь, случилось?
Гнев в его тоне по поводу моей безопасности развивался медленно с течением времени. Он проявляет ко мне такую заботу, о которой я никогда не просила. Мне это не нужно.
Я могу позаботиться о себе сама.
Я качаю головой.
— Ничего. Мне просто нужно выйти на ринг, вот и все.
Он хмурится.
— Не сегодня, Рэйвен.
Я бросаю ленту на землю, мои полуобмотанные запястья не так туго затянуты, как должны быть.
— Я, блядь, буду сегодня драться. Ты позволяешь всем остальным приходить и драться, когда они хотят. Почему я не могу?
Его рот кривится от дискомфорта. Я точно знаю, почему Реджи не хочет, чтобы я сегодня дралась. Потому что я гребаная девчонка, а он выбирает для меня каждого партнера. Слабых. Тех, кого я точно могу победить. Мне не нужны легкие. Я устала от легкости.
Дайте мне что-нибудь хорошее.
— Не надо мне этой ерунды. Ты не хочешь, чтобы я дралась, потому что думаешь, что я получу по заднице.
Застонав, Реджи подносит руки к лицу.
— Рэйвен, некоторые из этих парней — убийцы. Настоящие убийцы. Они увидят тебя на ринге и разберут по косточкам. Некоторые из них в три раза больше тебя. Я не могу по праву поставить тебя с ними на ринг.
Я стискиваю зубы, сжимаю кулаки. Мне чертовски хочется врезать по его ебаной роже.
— Как, блядь, ты смеешь относиться ко мне не так, как ко всем остальным. Потому что я девушка! Ты выводишь меня на ринг, и я кладу любого взрослого мужика на задницу, даже не разбив губу. Не говори этого, блядь! — Я поднимаю палец, указывая прямо ему в лицо.
Реджи хватает меня за палец, опуская мою руку.
— Сегодня ты не будешь драться. Приходи завтра, и я тебя впишу.
Я отхожу от него, снова сажусь на скамейку и беру ленту. И продолжаю ее наматывать, полностью игнорируя его.
— Прекрати, Рэйвен. Остановись! — Он пытается отнять у меня ленту, и я отдергиваю руки, чтобы тот не смог дотянуться.
— Я дерусь, — рычу я, злость во мне пылает так яростно, что меня лихорадит.
— Бой сегодня... этого, блядь, не будет! — рычит Реджи.
Я чувствую жажду крови. Оскалив зубы, я разрываю ленту, которая окончательно затянута вокруг моих костяшек.
— Отлично. Дай мне самое худшее, что у тебя есть.
Он сужает глаза.
— Ты жаждешь смерти.
— Я знаю свои пределы.
— Ты его не знаешь, — подчеркивает он.
Я хватаю сумку и, обойдя его, запихиваю ее в шкафчик.
— Я не хочу, ты это знаешь. И не хочу знать никаких подробностей, никогда. Дай мне выйти, разобраться с этим дерьмом в моей голове, и я отправлюсь своей дорогой.
— Корган убьет меня, если ты умрешь.
Я улыбаюсь.
— Тогда хорошо, что я не умру.
Реджи улыбается, и я знаю, что ему хочется хлопнуть меня по спине или сделать еще что-нибудь чертовски странное, как он делает с другими парнями, но он знает, что я не люблю, когда меня трогают.
Я киваю, и Реджи уходит. Я следую за ним, направляясь к большому рингу в центре «Инферно».
— Удачи, — кричит мне Реджи, прежде чем повернуть налево.
Я поворачиваю направо и, когда в поле зрения появляется ринг, сжимаю руки в кулаки. Я чувствую, как все на меня смотрят. Они знают, что меня не должно быть сегодня на ринге. Корган говорит, что есть толпа людей, приходящих специально ради меня. Во всяком случае, меня это не волнует.
Я здесь не ради них. Я здесь ради себя.
Я хватаюсь руками за грубые канаты вокруг ринга и запрыгиваю на мат. Смотрю на пятна крови, некоторые свежие, а некоторые старые. Расхаживаю взад-вперед, тело напряжено, а разум спокоен.
«Я готова».
В толпе раздается рев, достаточно сильный, чтобы у меня по коже побежали мурашки. Кто бы ни был моим противником, похоже, тот пользуется популярностью. Он уже бывал здесь раньше, и, судя по звукам, он хорош.
Действительно хорош.
Когда он выходит на ринг, я чувствую отзвук его шагов. Сжимаю ладони так, что хрустят костяшки. Вытягиваю руки, шею и шевелю пальцами.
Этот мужчина передо мной, я чувствую его доминирование. Чувствую его силу и его гнев.
Я не могу отрицать намек на нерешительность, который зарождается в моей груди, но также и возбуждение от того, что наконец-то сражаюсь с кем-то, кто действительно может оказаться честной добычей.
Подняв голову, я распахиваю глаза, увидев перед собой своего противника.
«Это он».
Тот самый парень из школы. Тот, что исчез на полдня. Тот, кто с самого утра не выходил у меня из головы. Он смотрит на меня. Впервые наши глаза встречаются.
Такое чувство, что я в огне. Кажется, что у меня горит кожа. Мои внутренности наэлектризованы, и я не могу отвести взгляд.
Вблизи он не похож ни на кого, кого я когда-либо видела. Темные, слегка волнистые волосы. Не тусклые, как у меня, а блестящие, почти чернильная тьма, о которой можно только мечтать. Темный шоколад, наполненный ониксом, чтобы создать самый уникальный и божественный цвет волос, который я когда-либо видела. Его глаза напряжены и смотрят прямо на меня. Коричневая тьма в них — это бесконечная пропасть, и я словно вздрагиваю, погружаясь в их темноту. Челюсть у него твердая, напряженная, в тусклом свете виднеется линия от щеки до подбородка. Его грудь обнажена, рельефный живот и грудные мышцы покрыты множеством татуировок, которые переходят на плечо и спускаются по левой руке. Тот фрагмент, который я видела ранее, был лишь заставкой к полному произведению искусства.
Его тело — это сумасшедший дом. Столько хаоса, что я не знаю, на чем остановить свой взгляд. Черно-серая резьба с мельчайшими деталями тянется от основания шеи и исчезает под поясом черных шорт.