— Бруклин! Остановись!
— Кто-нибудь, возьмите ее!
— Быстрее, охрана идет!
Все, что я вижу, это красное. Ни реальности, ни цветущей дружбы вокруг меня, ни проявленной ко мне заботы. Просто чистая, неподдельная потребность причинить боль этому ублюдку. Чтобы он хоть немного почувствовал то, через что я прошла. Может, я и не заслуживаю жизни, но и он тоже.
“Заставь его заплатить. Сделай ему больно.”
Руби его, черт в моей голове приказывает.
Нож скользит мне в руку, и я собираюсь это сделать. Вложив всю свою силу в движения, надеясь нанести максимальный урон. Мое тело слабое по сравнению с ним, но я все равно истекаю кровью от каждого нанесенного удара. Он просвечивает сквозь тонкую ткань его рубашки, как акварель.
Чертовски красиво. Вот как это чертовски чувствуется.
Руки хватают меня за тело, таща вверх и прочь от Хадсона. Кейд встает между нами, всегда миротворец. К черту это. Я причиню ему боль, чтобы добраться до его брата, если придется. Феникс прижимает меня к своему телу руками, похожими на стальные ленты, и говорит мне успокоиться. Это бесполезно. Во мне бушует ярость, сильнее любого наркотика, который когда-либо вводили. Огненная ярость, которая скрепляет мою решимость.
Я откидываю голову назад, услышав, как он кричит от боли. Выскользнув из его объятий, я бросаюсь на Кейда. Рычит и ругается, как бешеный зверь. Вот что значит потерять контроль. Так чертовски приятно.
В конце концов, нас разбивают охранники. Словно невидимые часовые, появляющиеся из ниоткуда, напоминающие нам обо всем, что это не настоящий мир. Вы не просто уходите с вещами и просто уходите, чтобы зализать свои раны. Они всегда наблюдают, готовы вмешаться в случае необходимости.
Я зажата между крепкими мужчинами, один из которых отдергивает мои руки назад и сжимает пальцы вместе, пока я не выпускаю оружие. Горячие слезы льются ручьем, когда мое лицо разбивается об пол. А, это знакомо. Как в старые добрые времена. Особый Клирвью, сдерживай и наказывай.
— Попрощайся, псих. Они никогда не выпустят тебя после этого.
Офицер кричит, угрожает мне. Мне все равно. Ни капельки. За несколько секунд до того, как меня уволокут, я вижу Кейда, стоящего на коленях рядом со своим братом. Феникс и Илай замерли, беспомощно наблюдая за мной.
Потом Хадсон. Его рука прижата к животу, он даже не выглядит застывшим из-за кровоточащих ран, которые я нанесла. Его внимание сосредоточено на мне, когда меня уводят, выражение его лица застыло где-то между недоверием и жалостью.
Я ненавижу их. Я ненавижу их всех.
Надеюсь, моя смерть “убьет” их.
14
Хадсон
Let You Go by Machine Gun Kelly
Я комкаю бумагу в руке и швыряю ее через стол, чтобы присоединиться к остальным. Шесть попыток, а я до сих пор ни слова не могу написать. Кейд молча наблюдает со своего места напротив, поглядывая на экран своего ноутбука.
Взяв свежий кусок, моя ручка наготове. Верно. Потребительский маркетинг. Я знаю это, давай. Это чертовски легко. Нажимая на перо, я быстро теряю фокус и сердито строчу. Так сильно, что посередине прорывается огромная дыра, и чернила разливаются повсюду.
В моей голове на меня смотрят эти грозовые тучи. Зрачки расширены и расширены. Губы обвились вокруг моего члена, захватывая его так глубоко, что я с трудом сдерживал себя еще секунду. Она всегда точно знала, как мне это нравится, и никогда не разочаровывала.
Мой грязный маленький дрозд.
Приходит другой образ. Ее руки прикреплены к каркасу кровати моим ремнем, тело открыто и обнажено. Идеальные сиськи взывают ко мне, когда я отрываю глаза, сосредотачиваясь на ноге, подпертой на моем плече, мои пальцы ищут вену, чтобы постучать. Она извивается и корчится, умоляя меня попробовать ее сладкую киску, пока наркотики творят чудеса.
— Хадсон?
Рука Кейда падает на мою руку. Я открываю глаза, воспоминания тают. Он смотрит на меня, застряв в состоянии вечного беспокойства в данный момент.
Ее нет уже целую неделю.
Люди, которые спускаются в подвал, запираются в одиночестве, пока не станут достаточно стабильными, чтобы вернуться… они возвращаются другими. Сломаннее, чем когда они вошли. Четыре стены смыкаются, время растворяется в ничтожестве; это рецепт безумия. Я не питаю иллюзий, я был там раньше.
Двух дней хватило, чтобы меня прям напугать, условно говоря.
— Когда ты собираешься поговорить со мной? — Кейд вздыхает.
Покачав головой, я собираю бумаги и иду к мусорному ведру, чтобы засунуть их туда со всем своим разочарованием. На всякий случай я его тоже пинаю. — Никогда.
Он пожимает плечами. — Я спрошу ее о твоей истории, только когда она вернется.
“Если она когда-нибудь это сделает.”
— Не смей. Не вмешивай ее в это, Кейд.
— Что? Бруклин - причина, по которой ты в таком состоянии. Она пыталась заколоть тебя! Это большое дело. Что произошло между вами двумя? Что она сделала?
— Ничего такого. Это не то, что она сделала, идиот.
Это то, что я сделал. Немыслимое.
Кейд захлопывает свой ноутбук, откидываясь на спинку стула. Его руки скрещены, когда он оценивает меня. — Это было до или после того, как ты пришел к нам?
— До.
— В приемной семье?
Воспоминания бомбардируют меня. «Святая Анна», католический приют, где я впервые встретил своего дрозда. Спрятанный в отдаленном провинциальном городке, вдали от роскоши лондонского пригорода высшего класса, где я в конце концов оказался. Семья Кейда усыновили меня, когда мне было шестнадцать, и я оставил страдание, связанное с заботой, позади. “Я оставил ее позади.” Одинокую и полностью разрушенную всем, что я сделал. Мой дрозд сломалась.
— Да, я знал ее тогда.
Это все, что я могу сказать. Остальное слишком ужасно.
— Что случилось?
Я хлопаю ладонью по столу. — Ты когда-нибудь останавливаешься?
— Я просто пытаюсь помочь тебе, Хад. Тебе нужно поговорить об этом.
— Нет, ни за что. Потому что ничто никогда не исправит то, что я сделал.
Кейд к счастью замолкает. Я имел дело с тем, что он всю неделю преследовал меня, как гребаный патрульный офицер, это уже слишком. Я понимаю. Он хочет помочь, но это совершенно нежелательно. Он должен быть в кабинете надзирателя, убеждая ее освободить Бруклина, пока не стало слишком поздно.
Я не виню ее в том, что произошло, я заслужил это. Но то, как она пришла за мной… она не та робкая, невинная девушка, которую я когда-то знал. Сюда не посылают ангелов. Мы все здесь гребаные дьяволы.
— Тебе нужно держаться подальше, когда она вернется. — Кейд указывает на меня пальцем, смертельно серьезный, и его голос тверд как гвоздь. — Я серьезно.
— Не могу, — бормочу я.