— Эй, остынь. Группа четверга - приличная группа. Тебе даже не нужно говорить, если ты не хочешь.
— Да правильно. Однако это был довольно неприятный опыт в Клирвью. Вздрагивая, я крепче обнимаю свой живот. — Обычно заканчивалось тем, что так или иначе становилось грязным. Хотя надзиратель был одним из хороших.
После того, как мне сошло с рук то, что я пока не посещала сеансы из-за отмены сеансов и моего пребывания в дыре, групповая терапия наконец наступила. Двери открываются, и очередь начинает двигаться, Тиган сжимает мою руку.
— Постарайся не волноваться. Всего сорок минут, а потом еще две недели. Кроме того, это не слишком утомительно. Просто твой стандартный общий праздник боли и немного медитативной чепухи, — объясняет она.
“Восхитительно.”
Мы проскальзываем в большую комнату, направляясь к задней части, где стулья выстроены в грубый круг. Я практически вижу, как напряжение уходит от Тиган, когда она выбирает место, четыре раза скользя руками по пластиковым рукам и ногам, прежде чем сесть.
— Вот и хорошо, — подтверждает она.
Вокруг нас продолжается болтовня, пока я осматриваю свое окружение: дорогой ковер и обои, люстры, излучающие теплый свет. Некоторые из группы одеты небрежно в спортивные штаны или пижамы, в то время как другие носят джинсы и настоящую одежду. Тот, кто одет, кажется, больше не в себе, глаза остекленели или рты отвисли. Затем идут ходячие скелеты, кости торчат, когда они смотрят на вес других людей. Когда входит Бритт и бросает на меня свирепый взгляд, я борюсь с желанием встать и уйти.
— Не обращай на нее внимания, — шепчет Тиган. — Когда у нее выпадут волосы и ей вставят в нос трубку для кормления, на этот раз она станет тем, кто получит ненависть.
Я качаю головой, несмотря на улыбку, искривляющую мои губы. — Ты злая.
— Неа. Просто реалистка. Я слышала, что вы двое подрались в столовой?
— Вряд ли это можно назвать дракой. — Я пожимаю плечами, играя. — Несколько дней назад она бросила в меня свой напиток из бессмысленной ревности. Я сомневаюсь, что она будет делать это снова, или я сломаю ее неуклюжие чертовы ноги, просто чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
По мере того, как Тиган наклоняется ближе, в комнату втекают новые люди, постепенно заполняя комнату. — Ни за что! Эта сука. Кроме того, разве она и Хадсон не похожи друг на друга? Я думала, ты с Илаем?
Я шиплю на нее, пока никто не услышал. — Нет! Сколько раз я должна говорить тебе, ничего серьезного. Она вроде как с Хадсоном похожа. Но у нас есть… история, — сбивчиво заканчиваю я.
— О, детка, теперь я должна это услышать. Почему ты дергаешь всех милых?
Я намеренно смотрю на Тодда, сидящего у двери и протирающего очки свободной футболкой с тесьмой. — Думала, вы двое… ну, ты знаешь. — Я машу бровями, глядя на Тиган, которая краснеет как свекла. — Разве вы не ходили вместе на вечер кино?
— Да, — признается она с нервным смешком. — Но оказывается, украсть быстрый секс, когда вас больше беспокоит отсутствие координации в его спальне, почти невозможно.
— Девушка, у тебя устал мозг, — шучу я.
— Я знаю. Весело. — Тодд улыбается ей через всю комнату, и Тиган быстро отводит взгляд, выругавшись себе под нос, когда ее руки трясутся. — Может быть, ты права.
В комнате становится тихо, и дверь с грохотом распахивается, входит невысокая женщина с клубнично-розовыми волосами. Ее яркая рубашка и свободные льняные брюки я сразу узнаю, а когда она оборачивается, я чуть ли не смеюсь от приятного удивления. Она ничуть не изменилась за те месяцы, как я видела ее в последний раз.
— Утренние отдыхающие! Как у нас дела сегодня? — чирикает Сэди, хватая стул и садясь. — Приятно видеть вас всех снова. Давайте начнем, хорошо?
Когда все, кажется, расслабились, глаза автоматически закрываются и делают глубокий вдох, Сэди наконец видит меня. Ее рот приоткрывается, брови приподнимаются в полнейшем шоке. Я неловко машу ей рукой и улыбаюсь. Позже она делает тоже самое, наконец ухмыляясь мне.
— Отлично, давайте начнем с нашего упражнения на внимательность.
Много бессмысленного дыхания и благодарственного дерьма позже, нам дают заметки Post-it (Прим.: Липкая бумага для заметок — небольшие листки, на которые с одной стороны узкой полоской нанесён специальный клей, обычно жёлтого цвета. Они склеены в виде блокнота, отдельные листки из которого легко отрываются и могут быть приклеены к каким-либо предметам, а в дальнейшем сняты с них, не оставив никаких следов) и детские карандаши. Сэди убеждается, что у всех есть по одному, прежде чем хлопнуть в ладоши.
— Ради наших новых участников, давайте просто сделаем небольшое вступление. Меня зовут Сэди, я психолог-стажер в Блэквуд. На этих групповых занятиях мы работаем над нашими навыками преодоления трудностей, используя командную работу и сотрудничество. Есть вопросы?
Наступает неловкая тишина, но Сэди это ничуть не смущает. Она всегда была источником энтузиазма. — Хорошо! Возможно, наши новички захотят представиться. — Ее глаза останавливаются на мне. — Хочешь начать?
Я смотрю на нее кинжалами. Она знает, что я чувствую, когда меня ставят в тупик. Когда она вела групповые занятия в Клирвью, я, кажется, велела ей идти к черту, когда она попросила меня прочитать стихотворение. Ни хрена спасибо.
— Конечно, — выдавливаю я. — Я Бруклин, живу здесь пять недель или около того.
— Есть для нас интересный факт, Бруклин? — Она давит.
— Да, она чертова шлюха. — Кто-то кашляет.
Я тут же встречаю злобный взгляд Бритт. По комнате раздаются смешки, когда все взгляды устремляются на меня, и мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не встать и не размозжить эту суку головой о стену.
— Конечно, — ядовито констатирую я. — Несмотря на распространенное мнение, я не гребаная шлюха. И любой, кто так думает, может сказать мне это в лицо. Я сделаю дыру похожей на отпуск.
Я бледно улыбаюсь ей и скрещиваю руки на груди, всеобщее внимание внезапно прекращается. Сэди кашляет, чтобы подавить смех. — Ну, спасибо за это. Просто нежное напоминание, это ненасильственное пространство. Мы здесь, чтобы лечиться и расти. Кто следующий?
“Выздоравливаться и расти.”
Я не пропустила эти слова, которые мне читали.
Представляются две девушки, Кейт и Лана, недавно переведенные из тюрьмы для несовершеннолетних. Они не могут быть старше шестнадцати, но носят свою агрессию, как броню. Лана, ее каштановые волосы подстрижены под короткую стрижку пикси, жалеет меня, уважительно дергая подбородком. Очевидно, моя угроза заработала мне какое-то уличное доверие или что-то в этом роде.
Сэди благодарит группу и проводит нас через еще одно дурацкое упражнение в ее стиле. Когда пытка закончилась, она вздохнула с облегчением. — Разве это не лучше?
Никто не отвечает. Мы все кажемся одинаково невпечатленными.
— Хорошо, сегодня мы будем работать со страхом. Сильная эмоция, которая может сбить нас с пути во многих отношениях. Что мы собираемся сделать, так это, каждый человек напишет на своем стикере, чего он боится. Все это идет в шапку, — она поднимает зажатую в руках шапочку, — и мы все пойдем и выберем одну. Этот человек должен предложить какое-то конструктивное предложение по борьбе с этим страхом.