Его рука отпускает меня, чтобы взять за щеку, черные волосы падают ему на глаза. Вместо того, чтобы нежно отмахнуться от него, как это сделала бы старая я, я пользуюсь случаем и размахиваю кулаком, ударяя его по лицу. — Да пошел ты!
Хадсон спотыкается, вытирая разбитую губу. Моя грудь сжимается, когда он смотрит на меня, терпение рушится. — Почему ты продолжаешь со мной драться?
Когда он снова пытается приблизиться, я выбиваю ногу так, чтобы она попала ему в челюсть. Он отшатывается, и я вскакиваю вперед, толкая его на книжную полку. Он стонет и шатается в течение секунды, прежде чем опрокинуться. Книги, картины и обломки разлетаются повсюду, сыплясь вниз и оставляя синяки на нас обоих.
— Потому что ты лишил меня способности сражаться, черт тебя подери! — кричу я.
Мы продолжаем сражаться, и оба оказываемся на полу, задыхаясь, в окружении разрушений. Прежде чем я успеваю начать новую атаку, Хадсон карабкается по полу и набрасывается на меня. Когда его тяжелый вес давит на меня, я корчусь и кричу.
— Вернись ко мне, — требует он.
В ту минуту, когда его губы касаются моих, что-то внутри меня поддается. Он щелкает и растворяется, когда мои губы приоткрываются, автоматически реагируя на знакомый рот напротив моего. Его поцелуй отчаянный, беззастенчивый. На секунду я позволяю себе чувствовать что-то, а потом все возвращается обратно. Все причины, почему это ужасная идея, которая только навредит нам обоим. Когда я прихожу в себя, я кусаю его губу, пока он не вскрикивает и не отпускает меня.
— Ты, черт возьми, укусила меня. — Хадсон хмурится.
— Ты черт возьми поцеловал меня, — яростно возражаю я.
Затем его губы снова пожирают мои, размазывая кровь между нами, когда медь танцует на моем языке. Он хватается за дешевые кнопки моего костюма и разрывает их одним быстрым движением. Бюстгальтер вскоре тоже исчезает, обнажая грудь. Хадсон стонет, его рот скользит вниз по моей шее и ключице, приближаясь все ближе к моим твердым соскам.
— Не смей, — протестую я, когда он берет бутон в рот, дразня зубами мягкую кожу. У меня перехватывает дыхание, когда мои бедра дергаются, не в силах подавить реакцию. — Остановись. Пожалуйста остановись.
— Нет, — просто отвечает Хадсон, целуя мой плоский живот.
Расстегивая оставшиеся попперсы (Прим.: Попперс — небольшой флакончик, содержащий специальную жидкость (алкилнитриты), эти вещества уже более века известны в медицине, а в быту используются преимущественно для усиления сексуального наслаждения), он обнажает мою прикрытую ватой киску, его глаза ненадолго закрываются. Как будто он запоминает этот момент, не в силах поверить, что он действительно реален. Одной рукой удерживая мою руку, он стягивает материал ниже, касаясь пальцами моего пульсирующего клитора.
— Я сказала, прекрати… — бесполезно умоляю я.
Губы Хадсона касаются моего влагалища, язык скользит между складками, а горячее удовольствие проносится прямо по моему позвоночнику. Он трахает меня своим ртом, лижет и посасывает, пока я борюсь за каждый вздох, протесты застревают у меня в горле. Когда его зубы впиваются в мой чувствительный клитор, я кричу, прижимаясь к тыльной стороне ладони.
— Прекратить? — невинно спрашивает он, и дьявольские глаза встречаются с моими.
— Да, — выдавливаю я, но не уверена, спорю я или соглашаюсь.
Игнорируя меня, его взгляд останавливается на моем брошенном платье и останавливается на сумке, которую я спрятала внутрь. — Что это? — произносит он, изучая оставшийся порошок.
Я пытаюсь вырвать его. — Это тебе не принадлежит!
Взгляд, которым Хадсон стреляет в меня, напугал бы даже взрослого мужчину. — Кажется, я прервал ваш небольшой сеанс в библиотеке. Как ты за это заплатила, Брук?
Я пытаюсь убежать, но он садится мне на ноги и снова ловит меня. Размахивая сумкой передо мной, как будто это чертово орудие убийства, а меня судят.
— Я сказал, как ты заплатила за это? — Его пальцы скользят вниз и встречаются с моими влажными складками, играя с моей щелью. — С твоей тугой маленькой киской или твоим сладким ртом? Чертова шлюха.
— Не твое чертово дело, — отвечаю я.
Гнев на его лице настолько знаком, что я чувствую, что попала в прошлое. Ядовито покачав головой, он засовывает пальцы внутрь и широко растягивает меня. Я задыхаюсь, реагируя на его опытные поглаживания. Его другая рука осторожно кладет кокаин на мой живот, спускаясь к пупку.
— Ты ведешь себя как шлюха, — жестоко комментирует он.
Мои пальцы сжимают его непослушные волосы, и он пожирает линию, дразня носом мою горячую кожу, стонет от удовольствия, когда наркотики действуют.
— Училась у лучших, высокомерный ты засранец.
Широкие глаза, наполненные ненавистью, сканируют мое лицо. — Ты помнишь.
Я смотрю на него, пока он целует мои покрытые шрамами бедра, снова встречая губами мой влажный жар. Я в шоке, когда он продолжает выливать остатки кокаина прямо на мой клитор, ухмыляясь про себя.
— Но ты, кажется, забыла, кому, блядь, принадлежит твоя задница.
Моя спина выгибается, тело светится от стимуляции от наркотиков, смешивающихся с моими соками. Я сильно дергаю его за волосы, и он нюхает порошок прямо из моей киски, слизывая остатки своим идеальным языком. Желание скручивается в моей душе, предательское гребаное желание, которого он не заслуживает.
— Прямо как в старые добрые времена, а, дрозд?
— Я ненавижу тебя, — стону я, колени дрожат от нарастающего удовольствия.
Звук его ремня заставляет мои полуприкрытые глаза распахнуться, и взгляд останавливается на его натянутых боксерах. Хадсон хватает свою футболку и стягивает ее через голову, обнажая восхитительно точеные мускулы и бесконечные дюймы черных чернил на коже. Татуировки новые, но у меня нет времени их изучать, так как он готовится связать меня.
— Тебе еще не разрешено кончать. Нет, пока ты не ответишь на мой вопрос.
Моя нога касается его обнаженной груди, и я отталкиваю его, подхватывая свое платье. — Я ничего не хочу от тебя. Уже нет.
Как только я встаю на ноги, готовясь к бегству, чья-то рука запутывается в моих длинных волосах. Без каких-либо извинений Хадсон дергает меня назад, рвя на мои волосы, как раньше, этот коварный ублюдок.
— Tough shit! (Прим.: Tough shit! - так вы скажете, когда захотите показать, что ни сам ваш собеседник, ни мнение его вас не интересуют).Тебе не уйти. — Хадсон снова тянет меня за голову, и слезы обжигают мне глаза, его рука сжимает мое горло. — Я больше не потеряю тебя.
— Ты… ушел… — выдавливаю я.
Ведя меня назад, пока мои ноги не коснулись кровати, мы погружаемся в матрас. Его твердый член скользит по мне через боксеры, касаясь моей промокшей щели. Хадсон пользуется возможностью, чтобы надеть ремень на мои запястья и быстро прикрепить его к каркасу своей кровати, слишком плавно, будто он делал это впервые.
— Идеально. Ты всегда выглядела лучше всего, когда была в моей власти.