Это не имело значения. Важно было только то, что я плакала. Огромные, тяжелые рыдания, от которых сопли текли из носа и болел живот. Густые соленые ручейки стекали по моим щекам и капали с подбородка на пол.
Может быть, я наконец-то сломалась, раскололась на части, чтобы мир увидел. Я всегда знала, что я ненормальная, и с моим забытым детством и кошмарами, но мне удавалось скрывать это за улыбками и смехом. До этого момента.
Мои кошмары обычно случались только во время сна. Они никогда не захватывали меня, когда я бодрствовала.
Может быть, выброс адреналина после того, что случилось с Лиамом, запустил что-то в моем мозгу. Если бы мне пришлось беспокоиться о часах бодрствования и сна…
Я прижала ладони к глазам. Я теряла сознание.
Прохладная, сильная рука коснулась моего плеча.
Я вздрогнула, в спешке вспомнив, что я не одна. Этот кто-то засвидетельствовал мою внезапную унизительную неудачу. Я также не заметила, что Алекс съехал на обочину дороги.
Если раньше он был в ярости, то теперь он был в бешенстве. Не в смысле психопата, не в смысле гнева — ну, может быть, немного — а скорее в смысле паники. Его глаза были дикими, мышцы на челюсти дергались так быстро, что жили собственной жизнью. Я никогда не видела его таким. Разозленным — да. Раздраженным, определенно. Но не таким.
Как будто он хотел сжечь весь мир, увидев мою боль.
Мое наивное сердце пело, прорезая надежду сквозь мою затянувшуюся панику. Потому что никто не смотрит так на человека, если ему не все равно, и я поняла, что хочу, чтобы Алексу Волкову было не все равно. Очень сильно.
Я хотела, чтобы он беспокоился из-за меня, а не из-за обещания, которое он дал моему брату.
Поговорим об ужасном времени для такого осознания. Я была в ужасном состоянии, а он только что избил до полусмерти моего бывшего парня.
Я судорожно вдохнула и вытерла слезы с лица тыльной стороной ладоней.
— Я уничтожу его. — Слова Алекса пронзили воздух, как смертоносные ледяные лезвия. Мурашки расцвели на моей коже, и я задрожала, стуча зубами от холода. — Все, к чему он когда-либо прикасался, все, кого он когда-либо любил. Я буду уничтожать их до тех пор, пока они не станут лишь кучкой пепла у твоих ног.
Я должна была испугаться насилия, но я чувствовала себя в странной безопасности. Я всегда чувствовала себя в безопасности рядом с ним.
— Я плачу не из-за Лиама. — Я сделала глубокий вдох. — Давай больше не будем говорить или думать о нем, хорошо? Давай спасем остаток ночи. Пожалуйста.
Мне нужно было отвлечься от всего, что произошло сегодня вечером, иначе я бы закричала.
Прошло несколько секунд, прежде чем Алекс расслабил плечи, хотя его лицо оставалось напряженным.
— Что у тебя на уме?
— Еда была бы кстати. — Я слишком нервничала, чтобы есть на торжестве, и умирала от голода. — Что-нибудь жирное и вредное. Ты же не из тех, кто помешан на здоровье?
Его тело было настолько очерчено, что казалось, будто он питается постным белком и зелеными коктейлями.
Неверие промелькнуло в его глазах, прежде чем он издал короткий смешок.
— Нет, Солнышко, я не из тех, кто помешан на здоровье.
Через десять минут мы остановились перед закусочной, которая выглядела так, будто в ней подают только вредную еду.
Идеально.
Когда мы вошли в закусочную, головы повернулись в нашу сторону. Я не могла их винить. Не каждый день можно увидеть человека в смокинге, заходящего в придорожную закусочную. Я изо всех сил старалась привести себя в порядок, чтобы выглядеть презентабельно перед тем, как выйти из машины, но девушка так много не может сделать без своей косметички.
Что-то теплое и шелковистое окутало меня, и я поняла, что Алекс снял свой пиджак и накинул его мне на плечи.
— Холодно, — сказал он, когда я бросила на него вопросительный взгляд. Он посмотрел на группу парней, которые разглядывали меня — вернее, мою грудь — из-за соседнего столика.
Я не возражала. Было холодно, а мое платье мало что прикрывало.
Я также не возражала, когда Алекс настоял, чтобы мы сели сзади, и посадил меня в кабинку лицом к стене, так что я оказалась вне поля зрения других посетителей.
Мы сделали заказ, и я сместилась под тяжестью его взгляда.
— Расскажите мне, что произошло в машине. — В этот раз его тон был мягким, а не властным. — Если не Лиам, то что заставило тебя…
— Выйти из себя? — Я теребила выбившуюся прядь волос. Никто не знал о моих потерянных воспоминаниях или кошмарах, кроме моей семьи и самых близких друзей, но у меня было странное желание рассказать правду Алексу. — У меня было… воспоминание. О чем-то, что случилось, когда я была маленькой. — Я отрицала все эти годы, говоря себе, что это были вымышленные кошмары, а не фрагментарные воспоминания, но я больше не могла лгать.