Я попробовала другую тактику.
— Расскажи мне о своем самом счастливом воспоминании.
Губы Алекса сжались.
— Я думал, это фотосессия, а не сеанс терапии.
— Если бы это был сеанс терапии, я бы брала с тебя пятьсот долларов в час, — сказала я.
— У тебя завышенное чувство собственной значимости как терапевта.
— Если я тебе не по карману, так и скажи. — Я сделала еще несколько снимков. Наконец-то. Признак жизни.
Щелчок и жужжание затвора наполнили воздух.
— Дорогая, я могу заполучить тебя одним щелчком пальцев, и мне не придется выкладывать ни копейки.
Я опустила камеру и посмотрела на него.
— Что, черт возьми, это значит?
Маленькая ухмылка натянула уголок рта Алекс.
— Это значит, что ты хочешь меня. Твои эмоции написаны у тебя на лице.
Мои бедра сжались, а кожа горела так, что я думала, что превращусь в кучку пепла на земле.
— И кто теперь тот, у кого завышенное чувство собственного достоинства? — Я справилась, мое сердце бешено колотилось. Алекс никогда раньше не говорил мне ничего такого прямого. Обычно он закрывал любой намек на влечение между нами, но здесь он говорил о том, что я хочу его.
Он был прав, но все же.
Алекс наклонился вперед и свободно сцепил руки. Грациозно, непринужденно, но настороженно. Ждет, чтобы заманить меня в свою ловушку.
— Скажи мне, что это неправда.
Я снова облизнула губы, в горле пересохло, и его взгляд сфокусировался на моем рте. Это небольшое, но безошибочное движение укрепило мою уверенность и заставило меня сказать то, на что у меня никогда бы не хватило смелости.
— Это правда. — Я почти улыбнулась, увидев вспышку удивления в его глазах. Он не ожидал честности. — Но ты тоже хочешь меня. Вопрос в том, не боишься ли ты признаться в этом?
Густые темные брови Алекса опустились.
— Я ничего не боюсь.
Ложь. Я бы поверила ему месяц назад, но теперь я знала его лучше. Каждый чего-то боится; это то, что делает нас людьми. А Алекс Волков — несмотря на всю свою власть, всю свою силу, все еще оставался удивительно, пугающе, душераздирающе человечным.
— Это не ответ на мой вопрос. — Я подошла к нему, моя камера покачивалась на ремешке, затянутом на шее. Он не сдвинулся ни на дюйм, даже когда я провела пальцами по его челюсти. — Признайся, что ты тоже хочешь меня.
Я не знала, откуда взялась моя смелость. Я не была Джулс. Я всегда ждала, пока парень пригласит меня на свидание — отчасти из-за страха отказа, отчасти потому, что была слишком застенчива, чтобы сделать первый шаг.
Но у меня было чувство, что если я буду ждать Алекса, то, возможно, мне придется ждать вечно.
Пришло время взять дело в свои руки.
— Если бы я хотел тебя, я бы уже взял тебя, — сказал Алекс обманчиво мягко.
— Если только ты не слишком напуган.
Я играла с огнем, но это было лучше, чем стоять на холоде в одиночестве.
Я напряглась, когда Алекс провел пальцами по моей шее и плечу. Его губы изогнулись в ухмылке.
— Нервничаешь? Я думал, ты этого хочешь, — поддразнил он. Его рука опустилась ниже, ближе к изгибу моей груди. Ледяные лужицы в его глазах растаяли, обнажив пылающее инферно, которое раскалило меня с головы до ног.
Моя голова закружилась. Мои соски сжались в твердые бусинки, а пульс бился в каждом дюйме моего тела. Почему-то стало еще хуже от того, что он не прикасался ко мне там, где так смертельно желала; предвкушение обострило мои чувства, и кожу покалывало от призрачных ласк.
— Я не это сказала, — прохрипела я. О Боже, это было неловко. О чем я только думала? Я не была ни роковой женщиной, ни… ни… ни… ничем другим, похожим на роковую женщину.
Я не могла мыслить здраво.
Алекс провел большим пальцем по моей груди, и я застонала. Застонала. От прикосновения, которое длилось меньше двух секунд.
Я хотела умереть.
Его зрачки расширились, пока зеленые радужки не превратились в затмения, окольцованные нефритовым огнем. Он опустил руку, и прохладный воздух ворвался внутрь, заменяя тепло от его прикосновения.
— Закончи фотосессию, Ава. — Грубость его голоса оцарапала мою кожу.
— Что? — Я была слишком потрясена внезапным изменением атмосферы, чтобы осмыслить его слова.
— Фотосессия. Закончи ее, — пробурчал он. — Если только ты не хочешь начать то, что не готова закончить.
— Я… — Фотосессия. Точно.
Я отступила на нетвердых ногах и попыталась сосредоточиться на поставленной задаче. Алекс сидел с прямой спиной и суровым лицом, а я кружила вокруг него и фиксировала каждый кадр, который только могла придумать.