Я вырвался в последнюю секунду и кончил ей на лицо и грудь, густые белые струи покрыли ее кожу блестящим блеском. Оргазм пронзил меня насквозь, дикий и горячий, я смотрел, как моя сперма стекает с подбородка Авы собственническими, полными похоти глазами.
Бледно-розовый румянец возбуждения окрасил ее лицо, и ее взгляд оставался прикованным к моему, когда она высунула язык, чтобы слизать каплю спермы с уголка ее рта.
Охренеть.
Я был свидетелем или участником практически всех грязных половых актов, которые только можно себе представить, но это небольшое движение, возможно, было самым горячим, что я когда-либо видел.
— Ложись на кровать, — приказал я, мой голос был томным от желания. — На четвереньки. Сейчас же.
Ее руки и колени едва успели коснуться матраса, как я снял с себя одежду и подошел к ней сзади, раздвигая руками ее бедра.
— Ты такая мокрая, моя прекрасная шлюшка. — Я слизывал ее блестящие соки с кожи, наслаждаясь вкусом и тонким женским ароматом, который свел бы с ума любого мужчину. Я ввел палец в ее тугие, скользкие складочки и был вознагражден громким хныканьем. — Ты хочешь, чтобы я выел эту твою великолепную киску?
— Пожалуйста, — задыхалась Ава, прижимаясь ко мне. — Мне нужно… о Боже. — Она опустила голову, ее визг заглушили подушки, когда я прижал язык к ее клитору, чередуя длинные, медленные облизывания и быстрые щелчки. Я был так чертовски голоден — ею, ее вкусом, ее невинностью, разрушающейся подо мной в этот самый момент. Я лакомился ею, как одержимый, моя рука впивалась в ее плоть, мои пальцы извивались внутри нее, пока я не нашел ту точку, которая заставила ее скакать на моем лице. Я нежно надавил зубами на ее клитор, провел языком по чувствительному узлу, и она взорвалась, ее крики отразились от стен.
— Ты чертовски хороша на вкус, — прорычал я, вылизывая каждую каплю, пока она дрожала и трепетала под моими прикосновениями. — Идеальная закуска для сегодняшнего вечера.
Ава повернула голову и посмотрела на меня, ее лицо раскраснелось от оргазма, а глаза были круглыми от шока.
— Это была закуска? Я думала… ты…
— Солнышко, это обед из двенадцати блюд. — Я надел презерватив и скользнул своим уже твердым членом по ее влажным складочкам. — И мы только начинаем.
Я схватил ее за горло и вошел, и все разговоры прекратились, если только вы не считали разговором ее стоны и мои ворчанием. Она казалась раем для моего ада, самым близким спасением, и все же я хотел утащить ее с собой в глубины Ада. Я трахал ее так сильно, что боялся сломать ее, но каждый раз, когда я ослабевал хватку, Ава издавала крошечные предупреждающие рыки, которые заставляли мои губы кривиться в смеси удовлетворения и забавы.
Оказалось, что моя милая, невинная овечка на самом деле была замаскированной грязной маленькой шлюшкой, и я никогда не был так счастлив, что ошибся.
Я перевернул ее на спину как раз вовремя, чтобы увидеть, как она снова разрывается на части, ее остекленевшие от удовольствия глаза и вздохи побуждали меня двигаться быстрее и глубже, пока я тоже не кончил в мощном оргазме, который пронесся через меня с силой урагана пятой категории.
Когда мое дыхание замедлилось и я спустился с высоты, я обнаружил, что Ава смотрит на меня со странным выражением лица.
— В чем дело, Солнышко? — Я коснулся губами ее губ, уже готовясь к следующему раунду. Если уж я отправлюсь в ад за это, то нужно наслаждаться каждой секундой.
— Никаких поцелуев или контакта лицом к лицу во время секса, — пробормотала она. — Я думала, это твои правила.
Я сделал паузу. Она была права. Это были мои правила — правила, которые я создал после того, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что эмоции не имеют ничего общего с сексом, а чувствам не место в спальне. Я никогда не нарушал их — до сегодняшнего вечера. И я даже не думал об этом или не осознавал этого, пока Ава не напомнила мне. Мне нравилось трахаться сзади больше, чем обычному мужчине — это было чувство отстраненности, которое приходило с этим, поэтому я и выбрал эту позицию, но я хотел видеть ее. Наблюдать, как она реагирует на каждое движение, видеть ее лицо, когда она разрывается на части и кричит мое имя.
И тогда я понял, что меня поимели по-настоящему.
— Ты права, милая, — сказал я, опустив свой лоб к ее лбу с покорным вздохом. Итак. В жопу. — Но правила не распространяются на тебя.