Я забыла. Он выходил сюда каждое утро на зарядку, в дождь или ясную погоду. Он был ответственен в отношении своей утренней рутины.
Я крутилась, пытаясь убежать от образов, мелькавших в моем мозгу, но они не прекращались. Старые кошмары. Новые откровения.
Нет. Нет, нет, нет, нетнетнетнет.
Золотой перстень моего отца вспыхнул на свету, и я увидела его лицо.
И закричала.
Глава 28
Алекс
Что-то было не так.
Я чувствовал это глубоко в своих костях, когда въезжал на свою подъездную дорожку, мое шестое чувство разбушевалось.
Ава смотрела прямо перед собой, ее лицо было бледным, глаза не видели. Она была такой с утра после Дня благодарения, когда отец нашел ее у озера, и она закричала так громко, что разбудила меня от одного из редких приступов сна. Я помчался на улицу, мой разум придумывал всевозможные ужасные сценарии, пока я проклинал себя за то, что оставил ее одну. За то, что подвел ее.
Но я нашел ее снаружи, целую и невредимую — по крайней мере, физически, пока ее отец пытался успокоить ее. Лицо Майкла было в морщинах, она дрожала как лист на ветру, слезы текли по ее лицу. Она отказалась рассказать нам, что случилось, и только спустя несколько часов призналась, что испугалась, оказавшись так близко к озеру. Она не знала, зачем вообще пошла туда, но ее боязнь воды сработала с опозданием.
Дерьмо.
Теперь Ава могла зайти в бассейн без паники, и она оставалась спокойной, когда мы посещали озера раньше. Нет, что-то другое пугало ее до такой степени, что она кричала на весь дом, и как только я узнаю, что это было, я буду охотиться за ним до конца и разорву его на части голыми руками.
Я провел ее в дом, где уложил под одеяло на диване и приготовил ей горячий напиток. Я отключил отопление, так как уехал на выходные, и пока оно не заработало, в доме было холодно.
— Горячий шоколад с овсяным молоком и тремя зефиринками. — Я сохранил легкий тон, когда протягивал Аве напиток. — Прямо как ты любишь.
— Спасибо. — Она обхватила кружку руками и уставилась на зефир, покачивающийся в жидкости, но не сделала никакого движения, чтобы выпить.
Обычно она уже выпила бы половину кружки. Она любила горячий шоколад. Это была ее любимая часть зимы.
Я схватил ее за подбородок и поднял ее лицо к своему.
— Скажи мне, кого или что мне нужно убить, — прорычал я. — Что случилось в доме твоего отца?
— Я же сказала, ничего. Это было просто озеро. — Ава выдавила из себя шаткую улыбку. — Ты не можешь убить озеро.
— Я осушу все гребаные озера и океаны в мире, если понадобится.
Крошечная слезинка скатилась с ее глаза.
— Алекс…
— Я серьезно. — Я смахнул слезу большим пальцем. Мое сердце бешено колотилось в груди, рыкающий зверь, разъяренный видом ее страданий и мыслью о том, что в мире есть что-то, что посмеет причинить ей боль. Лицемер, шептала моя совесть. Жестокий, эгоистичный лицемер. Посмотри в зеркало. Подумай о том, что ты сделал. Я стиснул зубы и проигнорировал дразнящий голос в моей голове. — Я сделаю это для тебя. — Я поцеловал то место, где была ее слеза. — Я сделаю все для тебя. Неважно, насколько это извращенно или невозможно.
Дрожь пробежала по ее телу.
— Я знаю. Я доверяю тебе. Больше, чем кому-либо другому в этом мире.
Если бы она только знала, — пела моя совесть. Если бы она только знала, что ты за человек. Она бы и на десять футов к тебе не подошла, не то что доверять.
Заткнись.
Отлично. Теперь я вел безмолвные беседы с воображаемым голосом.
Как низко ты пал.
— Я не знаю, правда ли это вообще… правда ли это, — прошептала Ава. — Я могла себе это представить.
Мои костяшки побелели.
— Представить что?
— Я… — Она сглотнула, в ее глазах застыл ужас. — Мои детские воспоминания. Они вернулись.
Признание обрушилось на меня, как товарный поезд, застав врасплох.
Из всех вещей, которые я ожидал от нее услышать, это не было одной из них.
Подавленные воспоминания обычно были результатом травмирующего события и могли всплыть, если человек сталкивался с триггером — звуком, запахом, событием. Но Ава была дома, где она росла всю свою жизнь. Что же произошло в День благодарения, что могло спровоцировать ее? Озеро?
— Хорошо. — Я сохранил свой голос спокойным и ровным. Успокаивающим. — Что ты помнишь?
Плечи Авы вздрогнули.