— Заткни эту чертову штуку, — прорычал один из мужчин. — Или я сделаю это за тебя.
Нина заплакала сильнее.
— Берите все, что хотите, — сказал папа, его лицо побледнело. — Только не трогайте мою семью.
— О, мы возьмем все, что захотим, — сказал второй мужчина. — К сожалению, я не могу гарантировать вторую часть. На самом деле, давайте сделаем это быстро, хорошо? Нет смысла затягивать неизбежное. Нам не платят по часам, знаете ли.
Раздался выстрел. Где-то закричали мама и Нина. Я тоже должен был закричать, но не закричал. Я мог только смотреть, широко раскрыв глаза и застыв, с горящими ногами от того, как долго и упорно я стоял на цыпочках, как на груди папы расцветает ярко-красное пятно. Он пошатывался, его рот двигался, но не мог произнести ни слова. Возможно, он пережил бы один выстрел, но потом раздался еще один выстрел, и еще, и еще, пока большое, сильное тело папы не рухнуло на землю. Оно лежало не двигаясь.
"Оно", а не "он". Потому что труп не был моим папой. У него было его лицо, волосы и кожа, но папы больше не было. Я видел, как он уходил, как свет исчезал из его глаз.
— Нет! — завопила мама. Она поползла к папе, но прошла только половину пути, прежде чем ее тело дернулось, а рот открылся. Она тоже упала, ее кровь залила пол.
— Черт, зачем ты это сделал? — пожаловался первый мужчина. — Я хотел сначала немного поразвлечься с ней.
— Сука действовала мне на нервы. Не могу выдержать всех воплей, и мы здесь ради работы, а не твоего члена — прорычал второй.
Первый нахмурился, но спорить не стал.
Напарники уставились на Нину, которая плакала так сильно, что ее лицо стало ярко-красным, а тело сотрясалось от рыданий. Смаджес шипел на мужчин, его глаза свирепо сверкали на маленькой мордочке. Это был котенок, но в этот момент в нем были все признаки льва.
— Слишком молода, — с отвращением сказал первый мужчина.
Второй мужчина проигнорировал его.
— Извини, малышка, — сказал он Нине. — Ничего личного. Тебе не повезло, что ты родилась в этой семье.
Моя кровь ревела и ревела. Жидкость стекала по запястью, и я поняла, что впилась ногтями в ладони так сильно, что пошла кровь.
Кап. Кап. Кап.
Каждая капля звучала как звуковой удар в темном, тесном помещении. Могли ли они это слышать? Могли ли они слышать меня, скрючившегося за камином, как трус, пока они убивали мою семью?
Я хотел выбежать. Я хотел наброситься на мужчин, пинать и царапать. Я хотел пробить их головы тяжелой скульптурой на камине и сдирать плоть с их костей по кусочку, пока они не взмолятся о смерти.
Это был первый раз, когда у меня были такие жестокие мысли. Мама была милой и любящей, а папа — жестким, но справедливым. Честным. Они воспитали Нину и меня такими же.
Но после того, как я увидел, что сделали эти люди, мне захотелось мучить их медленно. Бесконечно.
Но я не мог. Если бы я вышел, они бы убили и меня, и не было бы никакой мести. Никакой справедливости.
Кап. Кап. Капкапкап.
Кровь пошла быстрее. Я не мог отвести взгляд, когда второй мужчина снова поднял пистолет и выстрелил.
Один выстрел. Это было все, что требовалось.
Смаджес впал в бешенство. Он набросился на мужчин, шипя и царапаясь. Один из них выругался и попытался ударить его ногой, но он вовремя увернулся.
— Забудь об этой чертовой кошке, — огрызнулся второй мужчина. — Давай закончим работу и уберемся отсюда.
— Я чертовски ненавижу животных, — с отвращением пробормотал первый мужчина. — Эй, разве он не сказал, что есть еще один ребенок? Где этот сопляк?
— Не здесь. — Его собеседник огляделся вокруг, его взгляд скользнул мимо камина и остановился на маленькой, причудливой нефритовой статуэтке на приставном столике. — В лагере или что-то в этом роде.