— Черт, я никогда не был в лагере. Ты когда-нибудь был в лагере? Я всегда хотел…
— Заткнись.
Они пронеслись по гостиной, растащили самые ценные вещи и засунули свои грязные руки в мои семейные вещи, прежде чем они наконец ушли, и наступила тишина.
Мое дыхание хрипело в тишине. Я ждал и ждал. Когда я убедился, что они не вернутся, я толкнул тяжелую дверь прохода, лицо покраснело от усилий, и, спотыкаясь, направился к телам в гостиной.
Мама. Папа. Нина.
Я должен позвонить в полицию. Я также знал, что не должен нарушать место преступления, но это была моя семья. Это был последний шанс обнять их.
Так я и сделал.
Мое дыхание замедлилось, голова прояснилась.
Я должен чувствовать злость.
Я должен чувствовать грусть.
Я должен что-то почувствовать.
Но я не чувствовал. Я вообще ничего не чувствовал.
Давление когтей на мою шею усилилось. Я не смог защитить их. Люди, которых я любил больше всего на свете, я был бесполезен. Беспомощным. Трусом.
Я мог мстить сколько угодно, но это не изменит того факта, что их больше нет, а я здесь. Я был испорченный. Если и было доказательство того, что у Вселенной больное чувство юмора, то это было именно оно.
— Мне нужно идти, — сказал мой дядя, приглаживая рукой галстук. — Я встречаюсь со старым другом. Ты останешься на выходные?
Я отмахнулась от воспоминаний и кивнул.
— Отлично. Сыграем в шахматы, когда я вернусь, а?
Мой дядя был единственным человеком, который мог потягаться со мной в шахматах.
— Конечно. — Я потер большим пальцем рану на руке. — С нетерпением жду этого.
***
После ухода дяди я провел час в домашнем спортзале, отрабатывая свое разочарование, но что-то не давало мне покоя.
Что-то, что сказал Иван, и то, как он это сказал…
Я генеральный директор, так что у нее не было особого выбора.
Какого черта дядя проверял меня, и почему он так сильно хотел знать мое расписание, что угрожал Каролине за информацию? Она была хорошей помощницей и не разгласила бы информацию, если бы не было необходимости.
Я выключил душ и вытерся, мысленно перебирая возможные варианты. Я не зашел бы так далеко в жизни, не прислушиваясь к своим инстинктам, поэтому я оделся, натянул пару кожаных перчаток и вернулся в офис дяди. У него там были скрытые камеры наблюдения, но первоклассная глушилка, которую я купил на черном рынке, в мгновение ока справилась с ними.
Я не был уверен, что именно я ищу, но после часа поисков — включая ложные ящики и секретные отделения — я не нашел этого. То же самое было и в его спальне.
Возможно, я был параноиком.
Мой желудок заурчал, напоминая, что я не ел с тех пор, как позавтракал кофе и бубликом. Уже близился закат.
Я бросил взгляд на личные покои дяди и пошел в сторону кухни. Иван нанял домработницу, которая приходила дважды в неделю для уборки, но в остальном у него не было персонала; он был слишком параноидален в отношении корпоративных шпионов, которые, по его словам, могли появиться где угодно.
Не доверяй никому, Алекс. Всегда те, кого ты меньше всего ожидаешь, наносят тебе удар в спину.
В последний момент я свернул в сторону библиотеки, любимой комнаты моего дяди. Парящая двухэтажная комната выглядела как нечто из английского поместья, с ее витражными лампами Тиффани и стеной полок из красного дерева, стонущих под тяжестью томов в кожаных переплетах. Мягкие восточные ковры заглушали звук моих шагов, пока я ходил по комнате, осматривая полки. Я надеялся, что то, что я ищу, не спрятано в поддельной книге — здесь были тысячи книг.
Хотя, зная моего дядю, он не выбрал бы любую книгу. Он выбрал бы что-то значимое.
Я проверил разделы с его любимыми авторами. Федор Достоевский, Тарас Шевченко, Лев Толстой, Александр Довженко… он был неравнодушен к русской и украинской классике. Говорил, что они поддерживают его корни.
Но нет, все книги были настоящими.
Мой взгляд пробежался по остальной части библиотеки и остановился на шахматном наборе ограниченного выпуска в углу. Фигуры были расставлены в том же порядке, что и во время нашей последней игры.
Пока я осматривал стол и окружающее пространство в поисках чего-либо, что могло бы подтвердить мои подозрения, я постучал по столу, и пешка упала на пол.