— Поздравляю. Это потрясающе. — Ава выглядела искренне счастливой за меня, но она также была смущена и немного обижена, вероятно, потому что я не упомянул ей о чем-то таком важном. Но, опять же, переход был официально оформлен только вчера днем. Несомненно, правление уведомило Ивана, и он приехал сюда утром, намереваясь вывести меня на чистую воду.
Он не сводил с меня глаз, говоря:
— Вы с Авой должны как-нибудь навестить меня. Я старый человек, у которого не так много друзей, и я не люблю часто выходить из дома. — Он усмехнулся. — Я немного параноик в вопросах безопасности, видите ли. У меня камеры по всему дому: в кабинете, на кухне… в библиотеке. Я редко просматриваю все записи, но… — Он отхлебнул чая. — Что делать человеку, у которого слишком много свободного времени?
Я мгновенно прочитал между строк.
Блядь. Как я пропустил камеры в библиотеке? Я заглушил камеры в его спальне и кабинете и отрегулировал их, чтобы они не показывали никаких подозрительных пропущенных периодов времени, но у моего дяди никогда раньше не было камер в других комнатах. Должно быть, он проверил записи после того, как получил известие о перевороте.
Он становился все более параноидальным, а я — все более расслабленным.
Я больше не совершу эту ошибку.
Мы с Иваном уставились друг на друга. Дело было сделано. Он знал, что я видел письма между ним и моей матерью — те, где он признавался в любви и умолял ее оставить моего отца, те, где она отнекивалась, пока он не стал все более агрессивным, и ей пришлось пригрозить ему судебным запретом… те, где он обещал, что она пожалеет, что отвергла его.
Как только у меня появилась эта информация, остальные части головоломки встали на свои места — почему мой отец и Иван рассорились, откуда грабители так много знали о нашей семье, почему у моего дяди иногда появлялось странное выражение лица, когда мы говорили о моих родителях… Я всегда знал, каким самовлюбленным может быть мой дядя, и отказ моей матери должен был настолько сильно ударить по нему, что он подстроил смерть собственного брата.
Это не объясняло, почему он выбрал Майкла Чена в качестве козла отпущения, но я выясню это. Я не остановлюсь, пока не сниму все слои обмана Ивана и не задушу его ими.
Теперь я понимал, что чувствовала Ава. Мне тоже лгали большую часть моей жизни, только моя реакция была гораздо менее доброжелательной, чем у нее.
— Конечно. — Ава посмотрела на меня. — Когда-нибудь мы приедем в гости.
Да. Через мой труп. Или, если быть более точным, через труп моего дяди.
— Отлично. — Иван поставил свою пустую кружку на стол. — Что ж, думаю, я просрочил свое гостеприимство. Я оставлю вас, дети, одних. Алекс, я уверен, что мы скоро поговорим.
— Уверен, что так и будет, — пробурчал я.
После его ухода мы с Авой сидели в тишине, настороженно глядя друг на друга. Я хотел притянуть ее к себе, поцеловать и успокоить, но все стало так чертовски сложно. Не говоря уже о том, что она все еще не знала правды обо мне и о том, чем я занимаюсь.
Она не узнает. Единственный человек, который знал, — это мой дядя, а он скоро уйдет из жизни.
Лучший человек сказал бы ей правду, но я лучше буду злодеем, когда она рядом со мной, чем героем, который рискует потерять ее из-за ошибочного чувства морали.
То, чего она не знает, не причинит ей вреда.
— Твой дядя не такой, как я ожидала, — наконец сказала она. — Он очень… хитрый.
Это вызвало у меня небольшую улыбку. Он ей тоже не понравился. Умница.
- Почему ты не сказал мне о своем повышении? — спросила она. — Это огромная новость! Мы должны были отпраздновать или что-то в этом роде.
— Официально стал только вчера. Я подумал, что объявлю об этом в качестве рождественского сюрприза. — Отчасти это было правдой.
Ава вздохнула, выражение ее лица стало печальным.
— Я скучаю по тебе, Алекс.
Боже, эта девушка. Она и понятия не имела, что сделала со мной.
— Я тоже скучаю по тебе, Солнышко. — Я раскрыл объятия, и она забралась ко мне на колени, обхватив руками мою шею. Я вдыхал ее запах, мое сердце болело. Я хотел оставить ее здесь, в безопасности и заботиться о ней, всегда. К черту весь остальной мир. Это может сжечь все, что мне не безразлично.
— Я не хочу ссориться, но… — она прикусила нижнюю губу. — В последнее время ты ведешь себя странно. Если что-то не так, ты знаешь, что можешь сказать мне, и мы вместе разберемся, верно?
— Знаю. — Как она могла быть такой удивительной? Любой, кто прошел через то, через что прошла она, уже давно бы закрылся от всего мира, но только не Ава. Она всегда думала о других.