— Ч-что случилось?
Его челюсти сжимаются, и я распознаю в этом жесте гнев. Папа не часто показывает свои эмоции, и я, вероятно, унаследовала от него свой пустой фасад.
— Я обнаружил двух детей в подвале. Они были на грани голода, а их колени были исцарапаны и порезаны горизонтальными полосами. Это было ужасно.
— Двух?
Он бросает мимолетный взгляд в мою сторону.
— Ты видела их тогда, но не помнишь.
— Они были.. живы?
— Да. Раны не были смертельными, но они голодали и находились на грани смерти. Эбигейл обычно кормила детей и никогда не прикасалась к ним. Когда я спросил ее, почему она это сделала, она сказала, что у них не было травмы Илая, когда он упал с велосипеда, поэтому она исправила это.
Я задыхаюсь и прикрываю рот свободной рукой
— И ты позволил ей находиться рядом с детьми?
— Нет. — он качает головой. — Не после того случая.
— Слава Богу.
— Она выместила это на тебе, принцесса. — он сжимает мою руку в своей. — Я пытался защитить тебя, как мог, но у меня ничего не вышло.
— Папа, не говори так.
— Я признаю, что подвел тебя. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы запер ее в психиатрическом отделении.
Я качаю головой.
— Я знаю, что ты не смог бы. Это произошло сразу, после смерти Илая. Если бы мы с тобой потеряли их обоих в такой короткий срок, это погубило бы нас.
— Но оно того стоило бы. По крайней мере, я не разлучился бы с тобой на десять лет. — он делает паузу. — И она бы не сделала того, что сделала с Эйденом.
Я оживляюсь, смаргивая слезы.
— Почему она так с ним поступила?
— После инцидента с двумя детьми Эбби оставалась без «фальшивого Илая» в течение трех месяцев. Это сильно ее огорчало, поэтому, когда у нее наконец появился Эйден, она выместила это на нем. — он проводит ладонью по лицу. — Я был занят последствиями пожара в Бирмингеме, кадровыми и полицейскими процедурами, поэтому некоторое время не возвращался домой. Если бы я вернулся, ничего бы этого не случилось. В любом случае, это не имеет значения. Что, если...
— Бесполезно, — говорю я вместе с ним.
Мы улыбаемся друг другу с оттенком грусти.
Папа учил меня, что бесполезно гоняться за «что, если», когда все сказано и сделано.
— Теперь мы есть друг у друга, принцесса. Ничто не разлучит нас. — первая капля дождя падает мне на нос. — Давай, пошли в дом.
Мы спешим в направлении дома, и на мгновение я представляю себя маленькой девочкой, которая изо всех сил вцепилась в папину руку, хихикая и крича от восторга, когда мы бежали под дождем.
Воспоминание посылает через меня волны счастья.
Папа может быть безжалостен ко всему остальному миру, но для меня он просто папочка.
Однако я больше не та семилетняя девочка. Я не слепа к фактам, которые передо мной.
Хотя мама и пытала Эйдена, именно папа похитил его. Он был тем, кто начал порочный круг злой судьбы между семьями Стил и Кинг.
Или, может, Джонатан тот, кто начал это, устроив пожар, который, хотя и был непреднамеренным, убил десятки людей.
Амбиции Джонатана и Итана и жажда власти являются причинами всей этой вражды.
Тем не менее, именно ма пытала Эйдена и подняла ситуацию на ступеньку выше. Именно из-за нее Алисия поехала в самый разгар шторма и попала в аварию.
Ма причина, по которой Эйден стал жестоким монстром.
У меня болит голова от всей этой ситуации.
Папин телефон звонит, как только мы оказываемся у входа. Он смотрит на него, а затем улыбается мне.
— Иди. Я должен ответить.
По пути внутрь, его серьезный голос доносится за мной.
— Да. Я не хочу ошибок.. Идеально.. В пятницу вечером...
Агнус кивает мне, направляясь на кухню. Я улыбаюсь в ответ, но в лучшем случае это выходит неловко.
Он не только все это время наблюдал за мной от имени отца, но и является близнецом дяди Реджа.
Один был маминым поставщиком мальчиков сирот, а другой правой рукой папы.
Странная динамика.
Я поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь на звуках музыки, доносящихся из комнаты Нокса напротив моей.
Должно быть, он закончил работу за Агнуса.
Теперь, думая об этом, мы не говорили о возвращении в школу. Папа сказал, что переведет нас обратно в частную школу, в Бирмингеме, в школу Тил и Нокса.
Я еще не приняла решения, но, вероятно, это связано с огромным количеством информации, которую мой мозг пытается обработать.
Если я поговорю с Ноксом, мы, возможно, придем к соглашению.
Из комнаты доносятся звуки металлической музыки. Я стучу, но никто не открывает. Он, наверное, не слышит меня из-за музыки.
Я толкаю дверь кончиками пальцев, а затем останавливаюсь.
Нокс лежит на спине на кровати, одетый в футболку и шорты. Он громко смеется, глядя на телефон.
Я бы поставила сотню на то, что он просматривает мемы.
Тил закатывает глаза со своего места за его столом. Она просматривает какое-то программное обеспечение и фыркает, когда Нокс смеется.
На этот раз на ней джинсовые шорты без колготок. Я напрягаюсь, читая цитату на ее одежде.
Шрам означает, что я выжила.
Так же, как мои и Эйдена шрамы.
Эти слова поражают меня сильнее, чем мне хотелось бы признать.
У нас шрамы, потому что мы выжили. Мы выжившие.
Какого черта я продолжаю находить, чем поделиться с этим ублюдком?
Тил не очень тепло относилась ко мне с тех пор, как я приехала, но и враждебности она не проявляла. Она в основном игнорировала меня.
И Нокс, и папа сказали мне дать ей время, так что это я и делаю.
Любопытно, как они оказались с моим отцом. Они называют его папой, но ни один из них не является его биологическим ребенком — согласно его подтверждению на днях.
Я уже собираюсь снова постучаться и войти, когда что-то краем глаза бросается в глаза.
На полках стоит плюшевый мишка. Это кажется несоразмерным для комнаты Нокса. Стены черные и заполнены металлическими граффити Metallica, Slipknot и Megadeth. Там не должно быть никаких плюшевых мишек.
О, Боже мой.
Нет, нет, нет...
Эта сцена мне знакома.
Слишком знакома.
Дрожь проходит по всему телу, когда разум возвращается в прошлое.
— Папочка? Кто они?
— Эльза? Что ты здесь делаешь?
Папа смотрит на меня сверху вниз.
Я хватаю его за ногу и наклоняюсь в сторону, смотря на дверь.
Две пары глаз уставились на меня. Одни светлые, другие черные как смоль, как ночь снаружи. Их лица грязные, будто они не принимали душ несколько дней. Их темные волосы торчат во все стороны, словно они их не расчесывали.
Я прижимаю своего плюшевого мишку к груди так крепко, что уверена, что задушу его.
— Они просто нуждаются в помощи, принцесса. — папа присаживается передо мной на корточки. — А теперь возвращайся в свою комнату.