В его голосе есть что-то совершенно мужское, грубое, глубокое и... грязное.
Да, грязное. Такое чертовски грязное.
Я сгораю, почти закипаю при виде этого голоса, грохочущего рядом с моими чувствительными частями, когда он шепчет мне грубые вещи.
Неправильный образ для твоей решимости, Эльза.
— Ты не можешь остановиться? — шепчу я.
— Не тогда, когда дело касается тебя.
— Да. Вини в этом меня.
— Я виню в этом малышку Эльзу. Она заставила меня думать о вещах, о которых я никогда раньше не думал.
— Например, что?
— Например, взрослые вещи. Я же говорил, она была жесткой.
— Ты вкладываешь мне в рот слова только потому, что я не помню.
— Ох, ты будешь помнить. Не могу дождаться, чтобы увидеть выражение твоего лица, когда ты вспомнишь.
— Мечтай дальше, придурок.
Он усмехается, и звук эхом разносится вокруг нас, как мелодия. Я хочу дотянуться до этого звука, упаковать его куда-нибудь и сохранить.
На мгновение я просто сижу, загипнотизированная, как в ловушке, когда его черты смягчаются, а плечи расслабляются.
Теперь, думая об этом, Эйден часто расслаблялся рядом со мной. Будь то его сексуальная напряженность, его сводящее с ума собственничество или его редкие улыбки и смех.
Ему легко со мной.
И если быть честной с самой собой, то с ним мне тоже легко.
Прежде чем я успеваю насытиться его смехом, мы приезжаем.
Почему расстояние не может быть больше?
Джип Коула уже припаркован на подъездной дорожке. Я оставляю свой рюкзак в машине и следую за Эйденом вверх по ступенькам.
— Почему Коул попросил встретиться здесь?
— Не знаю.
Я прищуриваюсь.
— Ты хочешь сказать, что приехал без плана?
— У меня был план. — он наклоняет голову в мою сторону. — Все, что связано с тем, что ты рядом со мной, это идеальный план.
Моя температура становится на десять градусов выше, но я прочищаю горло.
— Ты провел утро с Коулом? Вот почему ты не пришел в школу?
— У меня была встреча с моим консультантом по поводу Оксфорда.
Ох.
Верно.
Эйден поступит в Оксфорд. Эта информация всегда была спрятана в глубине моего сознания, но, услышав ее вслух, она становится реальной и... окончательной.
В конце года мы с Эйденом пойдем разными путями, нравится нам это или нет.
Мысль похожа на складывание кирпичей внизу живота по одному за раз.
Я еле держусь на ногах к тому времени, как мы входим внутрь.
— Ни слова, Сильвер. — стальной тон Коула прорезает тишину коттеджа. — Я не хочу слышать твой голос.
— Пошел ты, Коул.
Сильвер тоже здесь? Почему Эйден не упомянул об этом?
С другой стороны, это должно означать, что Адам ей не угрожает. Не то чтобы я должна беспокоиться о ней.
— Что ты здесь делаешь, Куинс?
Эйден врывается внутрь, даже не дав о себе знать.
— Спроси Коула, — шипит она.
А это значит, что Эйден не знал, что она будет здесь.
Я вхожу внутрь осторожными шагами.
— Привет.
— Эльза. — Коул улыбается, но за этим не скрывается теплота. Словно он должен улыбаться, но не хочет. — Садитесь. Есть кое-что, что вам нужно знать.
Я смотрю на Эйдена с вопросами, написанными на лице. Он приподнимает плечо и садится рядом со мной. Его рука ложится на спинку дивана, почти касаясь моей кожи, но не полностью.
Чертово поддразнивание.
Сильвер садится напротив нас в кресло. Ее ноги плотно прижаты друг к другу сбоку. Бледность ее лица не имеет ничего общего с цветом ее кожи и больше связана с диким выражением ее взгляда.
Коул стоит рядом с ней, как статуя.
Неподвижный и холодный.
Если Коул замешан, должно быть все серьезно.
Мои конечности дрожат вопреки себе. Если Эйден все еще имеет какое-то отношение к Сильвер, не знаю, как я отреагирую.
Я и так едва держусь. Если Эйден еще раз обманет мое доверие, я не выживу. Одно можно сказать наверняка, я уничтожу его вместе с собой. Это справедливо с учетом того, как сильно он меня уничтожил.
— Скажи им, — приказывает Коул.
Он приказывает Сильвер, будто она маленький ребенок.
Я ожидаю, что она будет сражаться, вести себя как обычно — стервозно, но она просто молчит.
— Если ты не скажешь, сделаю я, — продолжает Коул с пугающей беспечностью. —
Хочешь, чтобы они выслушали мою версию?
Сильвер заметно вздрагивает, словно ее ударили по лицу.
— Покончи с этим, Куинс. — нетерпение Эйдена сквозит в его голосе. — У меня нет всего дня.
Понятия не имею, не замечает ли он ощутимого напряжения между сводным братом и сестрой или ему просто все равно.
Я ставлю на последнее.
Когда она поднимает голову, ее взгляд мгновенно находит мой.
— Не знаю, почему мы продолжаем быть связанными, ты и я.
То же самое.
— Это мое последнее предупреждение, — говорит Коул. — Говори, или я это сделаю.
— Помнишь Адама? — спрашивает она.
— Он снова причинил тебе боль? — я выпаливаю, а она морщится.
— Еще раз, — Коул говорит так тихо, что это пугает. — Значит, это случалось и раньше, да?
Рука Эйдена падает мне на плечо, крепко сжимая, прерывая концентрацию на Коуле и Сильвер.
Мои глаза скользят к нему, и я сглатываю от напряжения в его челюсти.
Ой, боже. Ему не весело. Ни капельки.
— Откуда ты знаешь об этом, милая? Хм?
— Он докучал ее на парковке; я остановила его.
— Ты остановила его, — повторяет Эйден со спокойной, но пугающей интонацией. — Как именно ты его остановила?
— Я только пригрозила ему, что позвоню директору и распылю перцовый баллончик.
— У тебя нет перцового баллончика.
— Он поверил, что у меня есть. — я делаю паузу. — Что тебя так взволновало?
— Что меня взволновало? — его голос резкий, твердый и властный. — Почему ты, блядь, так думаешь? Он мог бы отвезти вас обеих Бог знает куда в своем штате. У тебя совсем нет чувства самосохранения?
— Я делала только то, что считала правильным. Ладно?
— Не ладно. Это, блядь, не нормально так подвергать себя опасности.
Я встречаю его пристальный взгляд своим. Ладно, ладно, может, противостоять такому крутому парню, как Адам, было не самым умным поступком. Но как он может ожидать, что я просто буду стоять, в то время как он явно хотел причинить Сильвер вред?
Меня пробирает дрожь при мысли, что он мог с ней сделать.
Мы с Сильвер, может, и не ладим, но я не желаю зла своему врагу.
Я знаю, что такое травма. Я пережила травму. Она вторгается в твое личное пространство, царапает стены, взбирается на них, разрушает их, а затем танцует на останках.
Это дерьмо портит тебе жизнь.
— Очень хорошо, Сильвер. Очень хорошо. —
Коул смотрит на ее макушку, не уверенный, хочет ли он задушить ее или отрубить ей голову. — Скажи им, зачем мы здесь.