Он одет в полосатый костюм-тройку, выглядя подтянутым и хорошо сложенным для мужчины его возраста. Его бледно-голубые глаза напоминают снежного тигра, и, хотя он не выглядит старым, его волосы усыпаны седыми прядями.
Подождите.
В нем есть что-то знакомое.
Я приглядываюсь к мужчине повнимательнее, и мои глаза расширяются.
— Ты.
— Я же говорил, что она тебя узнает. — Нокс врезается в мужчину сзади, обнимает его за плечи, озорно ухмыляясь. — Плати сотню, Агнус.
— Ты узнаешь меня?
Мужчина — Агнус — спрашивает, не обращая внимания на Нокса.
Я медленно киваю.
— Ты всегда сидел в том кафе.
— Бинго! — Нокс ухмыляется, протягивая ладонь. — Сотня моя. В любой день.
— Для протокола, ты спорил. Я никогда не соглашался.
Агнус лезет в карман и достает бумажник. Нокс хватает купюры и ухмыляется, пересчитывая деньги.
— Кто-нибудь может сказать мне, что происходит?
Мой взгляд мечется между ними тремя.
— Это Агнус, — говорит папа. — Он моя правая рука, советник и лучший друг. Он заботился о компании и особняке, в то время как я не мог.
— Ты не помнишь меня, Эльза, но я был твоим любимым дядей, когда ты была маленькой.
— Дядя Редж был моим любимым. — слова срываются с моих губ призрачным шепотом.
Лицо Агнуса становится пустым. Нокс напрягается так заметно, что чуть не рвет деньги пальцами.
Выражение папиного лица остается непроницаемым.
— Реджинальда больше нет, принцесса.
— Он был моим братом близнецом. — Агнус непринужденно улыбается, обдумывая ситуацию. — Ты никогда не смогла бы отличить нас друг от друга.
Я сканирую лицо Агнуса. У него действительно немного выпученные глаза, но они не такие выпуклые, как те, что были в моем кошмаре о дяде Реджинальде. Кроме того, Агнус красив, как чернобурка. Не помню, чтобы дядя Редж когда-нибудь был красивым.
— Как он умер? — я спрашиваю.
— В великом бирмингемском пожаре. — Нокс засовывает деньги в карман. — Как жареная свинья.
— Нокс, — ругается папа. — Иди в свою комнату.
— Нет. — Нокс всем весом наваливается на диван, перекидывает одну ногу через другую и обхватывает рукой спинку дивана. — Эй, Ти, ты должна мне пятьдесятку. Эльза не такая стерва, какой ты ее себе представляла.
Невысокая девушка неторопливо заходит внутрь с наушниками в ушах. У нее миниатюрные черты лица, что это очаровательно. Ее темно-черные волосы падают прямо на плечи; ее глаза огромные и черные — или темно-карие? Ее губы напоминают мне бутон розы, а нос такой же крошечный, как и все остальное лицо.
Несмотря на привлекательность ее общей внешности, как у Белоснежки, все остальное кричит, что ей ничего не нравится. На ее губах темно-фиолетовая помада, а на веках черные тени, которые придают ее глазам лани колдовской вид. В ушах серьги в виде черепа.
Даже на чулках черепа. Кроме этого, на ней джинсовые шорты, черная кожаная куртка и укороченный топ, открывающий ее бледный живот.
Я останавливаюсь, читая красную надпись на ее белом топе.
Иногда король это женщина.
Интересно. Эта девушка, должно быть, намного больше, чем предполагает ее внешность.
Выдернув наушники, она пристально смотрит на меня пустыми глазами. Как будто она думает о том, как вскрыть мне голову и заглянуть внутрь.
— Эльза, это Тил. — папа сжимает мою руку, выводя меня из соревнования по разглядыванию с новой девушкой. — Тил, это Эльза.
— Избалованная принцесса. — Тил играет с наушниками. — Кто о ней не знает?
— Плати, Ти, — щелкает пальцами Нокс. — Ты у меня в долгу.
— Пока нет. Я должна убедиться в этом сама.
— Нокс, Тил, — папа говорит медленно, но властно. — Я ожидаю, что вы поладите с Эльзой. Я ясно выражаюсь?
— Мы уже поладили. — Нокс подмигивает мне. — Я даже набрал больше баллов по математике, чем она.
— Ничего не обещаю, папа.
Тил откидывает волосы назад и, не оглядываясь, выходит на улицу.
Первые капли дождя начинают стучать по стеклу, но ей, кажется, все равно. Может, ей также нравится дождь и его способность очищать.
— Дай Тил немного времени. — папа улыбается мне. — Она плохо переносит перемены или посторонних, но привыкнет к этому.
— Она тоже... — я замолкаю. — Приемная сестра.
Нокс щелкает пальцами.
— Бинго.
— Сколько у меня еще?
— Только двое. — говорит Агнус. — С возвращением, Эльза.
Хорошо.
Этот дом не такой, каким я его помню. Многое изменилось, в том числе появились приемный брат и сестра, дядя, которого я не помню, и горничные.
Потребуется некоторое время, чтобы понять новую динамику, но пребывание здесь это прогресс сам по себе.
Я вернулась туда, где все началось — и закончилось. Это то место, которое может ответить на все мои вопросы и вывести меня на правильный путь.
Я делаю глубокий вдох, запах жасмина и специй наполняет мои ноздри.
Неважно, как много изменилось, это остается домом.
Моим домом.
Возможно, просто возможно, это то место, где я должна быть.
Глава 5
Эйден
— Я здесь. И, кстати, я не хочу быть здесь.
Леви садится на стул за обеденным столом и благодарит Марго за приготовление его любимого стейка.
Она бросает на нас последний взгляд с беспокойством, глубоко залегшим между ее бровями. Леви, будучи провозглашенным джентльменом, ободряюще кивает ей, как бы говоря: Нет, мы не станем есть друг друга на ужин.
Марго говорит нам крикнуть ее, если нам что-нибудь понадобится, и быстрыми шагами отступает. Двойная дверь столовой окончательно закрывается за ней.
Это просто люди Кинг и их испорченные головы.
Хорошие времена.
Не могу вспомнить, когда мы в последний раз ели втроем. С тех пор как Леви начал свои отношения с Астрид и съехал, он больше почти не появляется, а когда появляется, то только с ней.
Мы с Джонатаном оба знаем, что Астрид уговаривает его поддерживать связь с семьей. Вот почему мой отец со временем принял ее несмотря на то, что она Клиффорд.
Новости о Клиффорд; Джонатану они не нравятся.
Ее мать убила дядю Джеймса в результате несчастного случая, в котором они оба погибли. Джонатан, будучи Джонатаном, все еще держит обиду на Астрид и ее лорда отца, будто это они засунули наркотики в глотку дяде Джеймсу той ночью.
О Джонатане в двух словах. Он мстителен и безжалостен в этом отношении.
Он занимает место во главе стола, в то время как мы с Леви сидим по обе стороны от него. Люстра над нами отбрасывает белый свет на еду, словно мы участвуем в кулинарном шоу.
Я провожу ножом по стейку, но не режу и не ем.
Мои мысли все время возвращаются к тому, как Эльза вчера ушла. Оцепенение на ее лице все еще таится во мне, затягивая петлю вокруг сердца.