— Это не работает.
Она застыла на месте.
Вот и приехали. Мне нужно было установить основные правила, если это должно было сработать в ближайшие несколько месяцев. Я дал Диего и его отцу слово защищать Джемму, даже если для этого придется разбить ей сердце.
— Послушай, Джемма, я согласился тренироваться с тобой, но сейчас ты не занимаешься, а мечтаешь.
— Я…нет, — неуверенно прошептала она.
— Так и есть, — твердо сказал я. — Знаю, ты влюблена в меня, но если хочешь продолжать тренироваться со мной, тебе придется прекратить это. Либо ты сосредоточишься на борьбе, либо мы больше не будем работать вместе.
Ее лицо стало ярко-красным, и черт, ее глаза заблестели от непролитых слез. Если бы я привел ее в дом Баззоли с красными глазами, было бы чертовски хорошо. И все же, мне нужно было вбить это послание ей в голову.
— Но ты обещал…
— Да, я обещал тренироваться с тобой. Прямо сейчас это не похоже на тренировку. Тебе необходимо взять себя в руки. Ты еще совсем ребенок, не говоря уже о сестре Диего. Мне нравятся взрослые девушки, а не маленькие девочки.
Последнее, возможно, было немного жестким, но, может, это наконец заставит ее перестать испытывать симпатию.
Она резко развернулась и выбралась с боксерского ринга, а затем попыталась броситься в раздевалку. К несчастью, в спешке она споткнулась и упала на колени, но не двинулась с места.
Дерьмо. Я спрыгнул с ринга и направился к ней, затем присел перед ней на корточки.
— Ты не ушиблась?
Она резко тряхнула головой, ее лицо опустилось, а крошечные плечи затряслись.
Плачущие девушки обычно заставляли меня взлетать так быстро, как могли, но это была младшая сестра Диего.
— Только не плачь.
— Чувствую себя так глупо, — сказала она заплетающимся языком. — Я знаю, что у тебя есть все эти красивые девушки…
— Ты тоже красивая, но слишком юна, Джемма. Твой отец и брат убьют меня, как и должны. Как насчет того, чтобы забыть сегодняшний день, и я обещаю продолжать тренироваться с тобой, если поклянешься забыть о своей влюбленности в меня, пока не станешь старше.
Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и с надеждой посмотрела вверх.
— Так мы договорились?
Она молча кивнула.
— Договорились, — затем она задумчиво склонила голову набок. — Насколько старше?
Я усмехнулся и покачал головой.
— Более старше.
— Например, четырнадцать?
Я снова покачал головой.
— Старше.
— Пятнадцать?
— Определенно старше.
Она поджала губы.
— Шестнадцать?
Я выпрямился и протянул ей руку. Она взяла ее, чтобы я мог поднять ее на ноги.
— Еще старше.
— Но к тому времени ты уже женишься на другой девушке!
Я разразился смехом. Ох, Китти была слишком веселой.
— Не переживай, я никогда не женюсь.
— Никогда? — прошептала она.
— Никогда.
— Ох.
Нино снова покачал головой.
— Ты уверен в этом?
Его рука с иглой от тату-машинки зависла, примерно, в сантиметре над моим тазом.
Я закатил глаза и посмотрел на брата.
— Если ты еще раз спросишь, я отправлюсь в один из тату-салонов на Стрип и набью ее там.
На лице Нино промелькнуло неодобрение — по его мнению, салоны работали недостаточно хорошо. Именно поэтому он сам набивал большинство своих татуировок, и мой выбор татуировки.
Голова быка или, скорее, минотавра прямо над моим членом. Это была скорее шутка, чем провокация. Моя репутация парня-шлюхи уже была неоспорима, так что можно было и повеселиться.
Игла пронзила мою кожу, и Нино наконец приступил к своей работе.
— Надеюсь, ты не пожалеешь об этом.
— Судя по тому, что мы делаем каждый день: пытки, убийства, проституция, смертельные бои, ты действительно думаешь, что я пожалею о татуировке быка? — я одарил его улыбкой и заработал непонимающий взгляд.
Из всех моих братьев я действительно был самым здравомыслящим, что мало о чем говорило.
— Я не вижу, какое отношение одно имеет к другому, — протянул Нино, продолжая набивать быка. — И ты можешь прекратить любое из упомянутых действий. Эта татуировка будет постоянной, если ты не сведёшь ее, что будет довольно трудно, учитывая глубину чернил, чтобы обеспечить глубокий чёрный цвет, и сам размер татуировки.