Мы были на открытии новой выставки в Верхнем Ист-Сайде, посвященной эльдорранским художникам, что обычно не было бы большой проблемой, но в списке гостей была звезда боевиков Нейт Рейнольдс, и папарацци были в полном составе.
- Что? - сказала я сквозь улыбку, позируя перед камерами. Через некоторое время эти выступления надоели. Девушка могла выдержать небольшое количество улыбок, маханий рукой и светских бесед, прежде чем потерять сознание от скуки, но это было частью моей работы, поэтому я ухмылялась и терпела. В буквальном смысле.
- Твоя улыбка. Она сползает.
Он был прав. Я даже не заметила.
Я снова прибавила мощность своей улыбки и постаралась не зевнуть. Боже, я не могу дождаться, когда окажусь дома. У меня еще был обед, два интервью, заседание правления Нью-Йоркского фонда спасения животных и несколько дел, но после этого... пижама и сладкий сон.
Я не ненавидела свою работу, но мне хотелось бы заниматься чем-то более значимым, чем быть ходячим, говорящим манекеном.
И так продолжалось. День за днем, месяц за месяцем одно и то же. Осень сменялась зимой, потом весной и летом, потом снова осенью.
Риз стоял рядом со мной во время всего этого, суровый и ворчливый, как всегда, но он умерил свое властное отношение. Для него, во всяком случае. По сравнению с нормальным человеком, он все еще был чрезмерно опекающим до невротизма.
Я любила и ненавидела это в равной степени. Любила потому, что у меня было больше свободы, а ненавидела потому что больше не могла использовать свое раздражение как щит против того, что трещало между нами.
А там что-то было. Я просто не была уверена, только ли я одна это видела, или он тоже.
Я не спрашивала. Так было безопаснее.
- Ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться чем-нибудь, кроме телохранительства? - спросила я в редкий вечер. В кои-то веки у меня не было никаких планов, кроме свидания с телевизором и мороженым, и мне это нравилось.
Был сентябрь, почти два года с тех пор, как мы с Ризом впервые встретились, и больше года с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк. Я полностью перешла на сезонные украшения, включая осенний венок над камином, подушки и одеяла в земляных тонах и мини-тыкву на журнальном столике.
Мы с Ризом смотрели эксцентричную комедию, которая появилась в моих рекомендациях на Netflix. Он сидел прямо, полностью одетый в свой рабочий костюм, а я свернулась калачиком, положив ноги на диван, с пинтой мороженого в руке.
- Телохранительства?
- Это слово, - сказала я. - Если это не так, то я объявляю его таковым королевским указом.
Он ухмыльнулся.
- Ты бы так и сделала. И чтобы ответить на твой вопрос, нет, не думал. День, когда я это сделаю, будет днем, когда я перестану быть "телохранителем".
Я закатила глаза.
- Наверное, приятно видеть все в черно-белом цвете.
Взгляд Риза задержался на мне на секунду, прежде чем он отвел глаза.
- Поверь мне, - сказал он. - Не все черно-белое.
Необъяснимым образом мое сердце пропустило удар, но я заставила себя не требовать, чтобы он сказал мне, что он имел в виду. Возможно, он ничего не имел в виду. Это была случайная фраза.
Вместо этого я переключилась на фильм и сосредоточилась на том, чтобы не смотреть на мужчину, сидящего рядом со мной.
Это сработало. Вроде того.
Я смеялась над тем, что сказал один из персонажей, и краем глаза заметила, что Риз смотрит на меня.
- Это мило, - сказал он.
- Что?
- Твоя настоящая улыбка.
Забудьте о пропущенном ударе. Мое сердце пропустило целую песню.
На этот раз, однако, я скрыла это, направив на него свою ложку.
- Это был комплимент.
- Если ты так говоришь.
- Не пытайся обмануть меня. - Я гордилась тем, как нормально я звучала, когда мои внутренности делали все, что угодно, только не нормальное. Трепещут, скачут, извиваются. Мой врач мог бы отвести душу. - Мы прошли важный этап. Риз Ларсен сделал первый комплимент Бриджит фон Ашеберг, и на это ушло всего два года. Отметь этот день.
Риз фыркнул, но его глаза наполнились юмором.
- Один год и десять месяцев, - сказал он. - Если мы считаем.
Что он и делал.
Если мое сердце пропустит еще хоть одну песню, у него не останется плейлиста.
Не очень хорошо. Совсем не хорошо.
Что бы я ни чувствовала к Ризу, это не могло развиться дальше того, что было сейчас. Поэтому, пытаясь избавиться от все более тревожных реакций на своего телохранителя, я согласилась пойти на свидание с Луисом, сыном французского посла в ООН, когда я столкнулась с ним на мероприятии через месяц после ночи кино с Ризом.
Луис явился на наше свидание ровно в семь часов с букетом красных цветов и очаровательной улыбкой, которая померкла, когда он увидел хмурого телохранителя, стоявшего так близко позади меня, что я почувствовала жар от его тела.
- Это для тебя. - Луис протянул мне цветы, не сводя настороженного взгляда с Риза. - Ты прекрасно выглядишь.
Позади меня раздался низкий рык, и Луис заметно сглотнул.
- Спасибо, они прекрасны, - сказала я с любезной улыбкой. - Позволь мне поставить их в воду, и я сейчас вернусь.
Моя улыбка исчезла, когда я повернулся спиной к Луису и встретилась взглядом с Ризом.
- Мистер Ларсен, пожалуйста, следуйте за мной. - Как только мы вошли в кухню, я зашипела: - Прекрати угрожать моим свиданиям своим пистолетом.
Мне не нужно было видеть его, чтобы понять, что он, вероятно, сдвинул свой пиджак в сторону настолько, чтобы показать оружие.
Луис был не первым парнем, с которым я встречалась в Нью-Йорке, хотя последний раз я ходила на свидание несколько месяцев назад. Риз постоянно отпугивал мои романтические перспективы, а половина мужчин в городе боялись пригласить меня на свидание, опасаясь, что он их застрелит.
До сих пор меня это не беспокоило, потому что я не обращала внимания на свои предыдущие свидания, но это раздражало, когда я активно пыталась забыть о том, что Риз так странно на меня влияет.
Взгляд Риза усилился.
- Он носит подъемники для обуви. Он заслуживает того, чтобы ему угрожали.
Я поджала губы, но быстрый взгляд на ноги Луиса через дверной проем кухни подтвердил наблюдение Риза. Мне показалось, что он стал выше. Я ничего не имею против подъема обуви как такового, но три дюйма казались мне чрезмерными.
К сожалению, хотя я могла не обращать внимания на подъемы обуви, я не могла не обращать внимания на полное отсутствие химии между нами.
Мы с Луисом ужинали в прекрасном французском ресторане, где я изо всех сил старалась не заснуть, пока он рассказывал о своем лете в Сан-Тропе. Риз сидел за соседним столиком с таким мрачным взглядом, что обедающие по другую сторону от него попросили сдвинуть столики.
К моменту окончания ужина Луис был так взволнован угрожающим присутствием менее чем в трех футах от него, что опрокинул свой бокал с вином и чуть не уронил поднос с едой.
- Все в порядке, - сказала я, помогая измученному Луису убрать беспорядок, пока официант возился с испачканной льняной скатертью. - Это был несчастный случай.
Я посмотрела на Риза, который смотрел на меня в ответ без малейшего намека на раскаяние.