Илга иначе понимает смысл целибата. Целомудрие есть сохранение индивидуальности, а не её формирование через сопротивление искушению - разве не так? Разве женщина не от природы индивидуальна?
«Конечно от природы! И от природы у неё есть инстинкты, которые угрожают этому целомудрию, и, как следствие, индивидуальности».
Неправда. Это цэрперы должны так думать - что они борются с инстинктами. Мы-то знаем, что никаких инстинктов никогда не было. Нам это навязали мужчины. Этакое правило, в которое нас тыкали носом, когда мы делали не так, как хотят они: мы были ненормальными женщинами, если не хотели вступать в половой акт, рожать детей и заботиться о них. Нашу силу порицали как противоестественную, а слабость мужчин (их страхи, их безответственность, их физическую агрессию против нас) инстинктами оправдывали.
Библиотека - одно из тех мест, которое обеспечивает вЫселов заработком. В Городе нет принтеров, это запрещено законом. Но цэрперам дозволен очень важный, стимулирующий их к достижению, ритуал: перед отправкой на пенсию они заказывают автобиографу написание своих мемуаров. Мемуары хранятся в сети в общем доступе, и в одном напечатанном экземпляре в библиотеке. Печатают книги в поселении Ы, откуда зоповцы доставляют их в Город. Мемуары сейчас занимают почти всё здание библиотеки, что удивительно: ведь право оставить о себе биографию получают только те горожанки, которые никогда не нарушали общепринятые принципы.
Я поднимаюсь по широкой лестнице, толкаю тяжёлую дверь, и тут же оказываюсь в коридоре между стеллажами из отполированных книг. Подхожу к консультанту: молодая кривоногая цэрперка склонилась над стеклянным столиком, и спрашивает, чем может мне помочь.
- Здесь есть отдел мемуаров основательниц Города?
- Ты имеешь в виду первых работников «Витрума»?
- Нет. Те шестеро, - цэрперка недоумевает, и я добавляю: - которые появились ещё до проекта Города, 2039-2040... - и уже тихо совсем произношу: - Основательницы партии ЦЭРПЕРА.
- А. Подожди несколько минут.
Я прохаживаюсь вдоль ближайшего ко мне стеллажа, разглядывая имена на переплётах толстых книг. Я уверена, что многие их персонажи живы до сих пор. В современных условиях жизнь пенсионера хороша: они управляют работой нарушителей ОП на экофермах, участвуют в конкурсах на самый красивый сад, иногда приезжают в Город на мероприятия. У каждой цэрперы есть мечта дожить до пенсии в качестве порядочной горожанки, увидеть напечатанные мемуары о себе, и уехать за черту Города. Я замираю и обвожу глазами бесконечные книги, где каждая - отдельная жизнь... Как же их много! Как много людей работали всю свою жизнь, с самого этапа «Эмансипация» и до семидесяти лет, соблюдая ОП, а значит, делая всё на благо своего общества. Мне кажется, что я даже проникаюсь чувством гордости за наш анклав, видя все эти блестящие переплёты.
- Я всех нашла! - радостно кричит девушка-консультант.
- Неужели - всех?
- А разве что-то не так? - она растерянно смотрит на меня.
- Некоторые из них нарушали ОП до того, как возникло общество цэрпер. И когда вышло ужесточение закона «О выкромсах», информацию о них автоматически убрали из сети. Я думала, мемуары тоже уничтожили.
Девушка хмыкает:
- Закон не действует на печатные книги, потому что их не должно быть в принципе. У нас очень противоречивая система законов.
Действительно, как мы об этом не подумали?
- Давай свой эргосум - я забью туда адреса книг.
Давненько я не брала в руки книгу, но «городская» никак не потворствует моей ностальгии. Дома у меня большая библиотека, и там книги в совершенно другом оформлении: мягкие, шуршащие, с запахом; предложения на страницах напечатаны крупным шрифтом. Здесь же обложка напоминает металл, все страницы внутри заламинированы; они скользкие, пахнут клеем, переливаются разными цветами под ярким электрическим светом.