— А кто же ты на самом деле? — с вызовом спросил Том. — Ты всегда ощущал себя негодяем. Или тебя сделал таким отец своими наставлениями?
— Конечно! Давай теперь будем обвинять во всем отца! — раздраженно воскликнул Рис и замолчал, со скучающим видом разглядывая потолок.
Через некоторое время он повернул голову и взглянул на брата.
— Скажи честно, зачем ты приехал в Лондон? Тебе надоело быть благочестивым священником? Или ты явился в обитель порока, чтобы пощекотать себе нервы?
— Нет! — ответил Том, ужаснувшись, что Рис, возможно, отчасти прав.
Рис снова сосредоточил все свое внимание на потолке.
— Хочу, чтобы ты знал: да, Лина похожа на маленькую потаскушку, но она таковой не является, как ни странно.
— Ты мог бы не предупреждать меня. Я бы никогда в жизни не стал обращаться с ней как с потаскухой, — горячо заявил Том, вдруг вспомнив с тоской, как он крепко обнял и поцеловал Лину.
— Речь не об этом, — устало сказал Рис. — Впрочем, хватит на сегодня разговоров. Мне хотелось бы немного вздремнуть. Я собираюсь работать всю ночь.
Встав с дивана, он направился к двери.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил Том. Рис остановился.
— Я был бы признателен тебе, если бы ты завтра чем-нибудь занял Лину, — бросил он через плечо. — Она постоянно пристает ко мне с просьбами вывезти ее куда-нибудь. Лине хочется, чтобы я повсюду сопровождал ее.
Когда Рис ушел, Том глубоко задумался. Он сидел на диване и рассеянно разглядывал валявшиеся у его ног листы бумаги с набросками. Он понимал, что не сможет устоять перед искушением и скоро сдастся и молитвы ему не помогут. Столкнувшись лицом к лицу с живой и чувственной женщиной, Том сейчас не мог думать о Всевышнем.
Поднявшись на второй этаж, он направился по коридору к своей спальне. Но тут дверь комнаты, в которой жила Лина, резко распахнулась. Выбежав в коридор, Лина налетела на Тома. Тот оцепенел, чувствуя, что у него перехватило дыхание. Прикосновение прекрасного благоухающего тела Лины обожгло его как огнем.
— О Господи! — воскликнула она, отпрянув от него. — Как вы меня испугали!
Том смотрел на нее с таким вожделением, что она сразу же догадалась, о чем он думает, и ее щеки порозовели.
— Лина, — с придыханием промолвил Том, не в силах совладать с собой, — если вы не хотите, чтобы я поцеловал вас, то вам лучше вернуться в комнату.
Лина провела пальчиком по его щеке.
— В таком случае… поцелуйте меня, — проворковала она. Однако остатки здравомыслия помешали Тому отважиться на этот шаг.
— Том… — прошептала Лина, призывно глядя на него. Наконец-то она назвала его по имени. Это привело Тома в восторг. Обращения «Иоанн Креститель», «преподобный», как и «мистер Холланд», вовсе не нравились ему.
Охваченный страстью, он жадно припал к губам Лины в жарком поцелуе. Пыл, с которым Лина прильнула к нему, обвив шею руками, еще больше распалил его. Теперь Том понимал, что союз женщины и мужчины является истинным блаженством на этой земле. О, с какой неистовой радостью он прижал бы к себе обнаженное тело Лины! Но Том не позволял себе даже думать об этом…
Поцелуй — это было единственное, на что он мог решиться. Но это был вовсе не робкий поцелуй застенчивого священника, покровителя бедняков и спасителя бездомных животных. Ласка Тома была дерзкой и неистовой. Так мог вести себя распутник, похотливый самец или солдат, насилующий женщин захваченного города. Он терзал рот Лины с беспощадностью варвара или охваченного страстью мужчины, который сначала овладевает женщиной, а потом только задает вопросы.
И все же Том контролировал себя, несмотря на захлестнувшую его волну сильных эмоций. Он не давал воли рукам, но движения его языка красноречивее слов говорили о том, чего на самом деле ему хотелось.
Казалось, этот поцелуй будет длиться вечно. Том не желал его прерывать. Он страшно не хотел уходить в свою комнату. В его душе сейчас боролись варвар и священник. Первый самозабвенно целовал свою королеву, а второй старался держать переполнявшие его чувства в узде.
Лина запустила пальцы в его кудрявые волосы и застонала. Том испугался, что утратит контроль над собой.
— Лина… — прошептал он, прерывая поцелуй.
Она не открывала глаз. Тому во что бы то ни стало хотелось увидеть выражение томления и страсти в ее взгляде, и он поцеловал ее веки.
— Преподобный… — еле слышно прошептала она.
У Тома упало сердце. Она опять назвала его преподобным…
— Меня зовут Том! — резко одернул он ее.
Если бы прихожане в эту секунду видели своего священника, они бы упали в обморок.
— А если я снова назову вас Томом, вы будете целовать меня всю ночь? — спросила Лина, открывая глаза.
Он застыл на месте. Все чувства, которые он сейчас испытывал, отражались на его лице. Лина без труда читала их.
— Я не могу переспать с вами, — твердо сказал он. — И дело вовсе не в том, что вы любовница моего брата…
— Ваш брат уже несколько месяцев не переступал порог моей спальни, — промолвила она, погладив его по щеке. Ее прикосновения жгли ему кожу. — Да и до этого он не часто баловал меня своим вниманием.
— Повторяю, дело не в этом, — сказал Том. — Я не могу переспать с вами, потому что…
Он запнулся.
Лина видела, что ему с трудом дается каждое слово.
— Я не хочу иметь внебрачную близость с кем бы то ни было, — выдавил он из себя.
«О Боже, — подумал Том, — неужели Саломея была столь же прекрасна?»
— А разве поцелуи — это не близость? — спросила она, стараясь заглянуть ему в душу. Лина положила ладони ему на грудь.
— Я согласен, что поступаю неразумно, — сказал он и смущенно попросил: — Не дотрагивайтесь до меня, Лина, пожалуйста…
Она тут же опустила руки, хотя в ее взгляде не было и тени раскаяния. Том кивнул и быстро зашагал по коридору, но Лина не слышала, как он прошептал себе под нос: «Спаси меня, Боже!»
Глава 19
ВСЕ ДОМОЧАДЦЫ В СБОРЕ
Хелен подъехала к особняку мужа в наемном экипаже. На этот раз она приказала Сондерс толкнуть незапертую дверь, зная, что стучать в нее бесполезно.
Служанка была в шоке, когда Хелен сообщила ей о том, что намеревается вернуться к мужу. Тем не менее она последовала за своей госпожой.
Когда они оказались в просторном вестибюле, Хелен с опаской осмотрелась вокруг, как будто боялась, что из-за ближайшего угла навстречу им выпрыгнет черт.
— А где дворецкий? — спросила она таким тихим голосом, словно они приехали на прием во дворец самого регента.
Скинув плащ, Хелен поискала глазами место, где бы она могла положить его, не испачкав пылью.
— Не понимаю! — промолвила она. — Лик всегда был очень аккуратным человеком, но ему, конечно же, сложно содержать в порядке дом без прислуги.
Сондерс с брезгливостью окинула взглядом пыльные столики и поверхности зеркал.
— Хэррис смог бы содержать этот дом в чистоте, — поморщившись, заявила она, — даже если бы наводил ее своими руками, ползая на коленях.
— Не беспокойся. Мы уберем как следует мою комнату, — сказала Хелен, направляясь к парадной лестнице.
Когда они оказались на площадке второго этажа, Сондерс остановилась и вопросительно взглянула на свою госпожу, ожидая дальнейших распоряжений. Она знала, что смежные супружеские спальни находятся именно здесь.
Не говоря ни слова, Хелен продолжала подниматься по лестнице. Она не предупредила горничную, что Рис отказался выставить свою любовницу за дверь. Ей и без того было трудно сообщить служанке, что она возвращается к мужу. Сондерс могла бы подумать, что леди Годуин сошла с ума. Впрочем, возможно, так оно и было на самом деле…
Никто, казалось, не понимал, что Хелен больше всего на свете хочет ребенка. Ради этого она готова была пожертвовать своим достоинством. Она смирилась с тем, что некоторое время ей придется терпеть унижения и оскорбления, но зато наградой за все ее страдания будет долгожданное дитя.