Дожив до 55 лет, Роза с удовольствием продолжала бы трудиться в педучилище, но ей предложили уйти. Я спросила ее, почему. Она ответила: «Пришлась не ко двору». Пояснять, что она имеет в виду, подруга не стала. На эту тему я беседовала с одной женщиной, которая служила завучем в том самом училище и как раз в то время, когда там работала Роза. На интересующий меня вопрос она ответила так:
— Учительница эта слишком важничала. Смотреть на нее было неприятно. Я посещала ее уроки. Они были не плохие, но и не лучше, чем у других. И не стоило задаваться.
— Но она же, в отличие от других, окончила университет, — напомнила я собеседнице.
— Ну и что? — возразила мне бывшая завуч, — у всех наших словесников уже тогда было высшее образование. А кто где его получил, не имеет значения. Диплом у нее обычный, не красный. Так что нечего было гнуть из себя...
Чувствовалось: не зря горячится бывшая розина начальница. Много, наверное, было стычек у нее с этой строптивой подчиненной...
Я не стала, выслушав собеседницу, ни поддакивать ей, ни возражать. И вот какой сделала вывод: администрации педагогического училища, невзлюбившей эту преподавательницу за плохой характер, очень хотелось бы, наверное, гораздо раньше избавиться от нее под каким-либо благовидным предлогом, но сделать это не позволяли существовавшие при социализме законы. А теперь, при капитализме, попробуй кто-то из работающих не на государственном, а на частном предприятии, проявить неуважение к хозяину, тотчас лишится места. И не к кому будет пойти пожаловаться. Все это она видит и прекрасно знает, и, тем не менее, взахлеб ругает ушедший в прошлое социализм. А за что она меня ненавидит? Думаю: за то, что не разделяю ее убеждений, не вторю ей, когда она начинает «выступать». Презирает меня за то, что в жизни я довольствуюсь малым. А это ведь чисто по-советски. Недовольна она и тем, что я эти свои отсталые, как она считает, мнения выражаю в книгах, которые издаю, которые, скрывая это от меня, она читает по интернету.
Приходить к Розе я перестала. Уяснила наконец, что даже неизлечимо больной, прикованный к постели человек может быть чрезвычайно опасен для окружающих его людей, если у него имеются деньги, телефон под рукой, а совести ни на грош. Трудно сказать, какую именно цель преследовала она, натравливая на меня водителя того огромного грузовика. Одно бесспорно: это ее рук дело, так как слишком странно вела она себя в тот слополучный день и накануне. Докатилась, как говорится.