-- ИЗЫДИ, ВОРОН!
А затем звенит хлесткая пощечина, но я уже прикрываю двери гостиной снаружи.
Неловно вышло. Но не сказать, чтобы прямо незаслуженно.
В общем, как-нибудь разберутся.
Первоначальный стыд улетучивается, и я, расправляя плечи, отправляюсь на поиски своего юриста.
Нахожу его, как он и обещал, в гостевой комнате. Мы перекидываемся парой фраз и собираемся покинуть имение Зиминых.
В главных дверях особняка нас с Камнелобом вдруг останавливает женщина средних лет, представляется личной служанкой графини и отводит меня в сторону.
-- Госпожа просила передать, -- говорит служанка заговорщецким шепотом, -- что хотела бы лично передать свою часть вашей награды за спасение юной госпожи. Поэтому она приглашает вас сегодня вечером в ее квартиру на Ждановской.
Похоже, чета Зиминых разобралась, но именно что "как-нибудь".
Не дожидаясь моего ответа, служанка откланивается.
Уже покидая территорию имения Зиминых в машине с гномом за рулем, я устало вздыхаю. Иногда ослепительная харизма и неотразимое обаяние доставляют тебе одни лишь проблемы.
Заметив мое настроение, Далбадун хмыкает в бороду.
-- Это, господин Ворон, называется "покорить гору, на которой живет дракон". Нужно быть чертовски осторожным, чтобы не разбудить чудовище.
Водительское сиденье в самоходной карете гнома подстроено под его скромный рост, как и педали с механическими удлинителями. Так что проблем с управлением земной техникой у нелюдя не возникает.
-- Значит, мне повезло, что у меня есть опыт, -- пожимаю я плечами.
Гном усмехается в бороду.
-- Почему-то не сомневался в этом.
-- Что так?
Камнелоб оглядывает меня и дергает плечом.
-- Без обид, господин Ворон, но вы напоминаете мне моего двоюродного прадедушку. Везучий плут был известен своими похождениями на все королевство. Однажды он даже умудрился пробраться в королевские покои и опередить короля в его первую брачную ночь!
-- Выходит, мне еще есть, куда стремиться.
-- Не успели, сударь, -- делано вздыхает Камнелоб. -- Российский царь уже лет десять как женат.
-- А царевич?
Далбадун бросает на меня хитрый взгляд.
-- А царевич -- нет.
Так, перебрасываясь шутками, мы проезжаем по Аракчеевскому мосту, и я прошу своего юриста остановить на границе Адмиралтейского района.
Хвоста от Зиминых мы с моими тенями не замечаем. Но это еще не означает, что его нет.
Зарулив в чей-то двор, Далбадун глушит мотор и смеряет меня хмурым взглядом.
-- Я вынужден просить вас, Ворон, раскрыть для меня свою личность. Я должен знать, чьи интересы представляю.
Я отвечаю не сразу. У рода Гоголей большие проблемы. В случае, если мне по поручению Мары придется задержаться на Земле на неопределенный срок, свой, проверенный, юрист однозначно пригодится.
К тому же, чутье проженного дельца и чернокнижника говорит, что Камнелобу можно доверять даже без оков магического договора.
-- Включи лампочку.
Когда гном послушно включает в салоне свет, непроглядные тени заволакивают стекла и скрывают нас от глазастых прохожих.
С улыбкой предвкушая реакцию Далбадуна, я снимаю зачарованные очки.
Гном пожимает плечами.
-- Могли бы просто сказать имя. Вы, люди, все на одно лицо.
Слегка опешив, я, погодя, называю имя. После речей Романова о культурном вкладе Гоголей в Российскую империю, радушных приемов в "Царьграде" и в бандитской группировке дроу у меня складывается стойкое впечатление, что Гоголей знает каждая собака.
-- Впервые слышу, -- снова ошарашивает гном. -- Это ваши предки придумали гоголь-моголь?
-- Возможно, -- осторожно отвечаю я, поскольку память моего предшественника молчит.
Посверлив меня изучающим взглядом, Далбадун вдруг заходится в хохоте.
-- Да шучу я, шучу! Вон как напыжились! Кто не слышал о дворянине, который умер прямо на допросе у жандармов, а потом восстал из мертвых и отогнал жениха от своей сестры? Да об этом вся приневская судачит!
Я не разделяю веселья гнома, и вскоре он успокаивается.
-- Раньше я думал, что врет только вторая часть слухов. А оказывается, что первая?
-- На этот раз слухи правдивы в обоих случаях, -- отвечаю я. -- Скажем так, мне стоило больших усилий восстать из мертвых. Пришлось даже пожертвовать солидной частью своей памяти. Так что я буду благодарен, если у вас получится узнать подробности того злополучного допроса. Когда, зачем, были ли обвинения и так далее.
-- А у родовичей спросить не можете?
-- Гри… я мог солгать им. Ради их же безопасности.