Выбрать главу

Из гостиной мы переместились в мою спальню, за небольшой обеденный столик.

Маришка, сидящая напротив, подкидывается:

-- Ты обещал, что не тронешь меня!

Я указываю на чертовку вилкой:

-- Если ты будешь говорить правду. Люди добровольно отдают вам свою кровь? Пф, нашла дурака!

Вампирша восклицает:

-- Но это правда! -- она падает обратно на стул. -- Простолюдины, бедные студенты и прочие -- мы хорошо им платим!

-- Но зачем платить за то, что можно взять силой?

Маришка бросает такой взгляд, будто я предложил взять силой ее матушку.

-- Ты серьезно? -- хмурится она. -- Муршан, мой клан, мы отщепенцы. Изгои. Но никак не подлецы, чтобы кусать дающую руку. Как и шесть других кланов, которых тоже приютила Российская империя.

Я понятливо киваю. В вампирскую честь я не верю, потому что как бы не была овца добра к волку, она жива до тех пор, пока он не проголодается. Здесь дело наверняка в дающей руке или, скорее, во второй. Что она держит: меч или поводок?

Впрочем, это не мое дело. На этот раз люди сами виноваты в том, что впустили лису в курятник. Кстати, об этом.

Я говорю:

-- Ты сказала, что вас приютили. Откуда вы бежали? Из другой страны или…

Я делаю неопределенный жест рукой.

У Маришки вырывается смешок:

-- Ты вчера из леса из вышел?

Она видит, что мне не до шуток, и берет себя в руки. Прочищает горло и говорит:

-- Мы живем на Земле, в Российской империи, уже больше пятидесяти лет. С тех пор, как ваши ученые изобрели какое-то особое устройство и сделали постоянные разломы в другие миры.

Кусок курочки-гриль так и застревает в горле. Приходится пропихнуть его виноградным соком.

Пронзать время и пространство дано только величайшим провидцам. И способен на это только их разум.

Вампирша же утверждает, что местная моль открыла дороги в другие миры с помощью технологий. Слабо верится. И что еще за разломы? Нет, важно другое...

На мой вопрос Маришка загибает пальцы:

-- Помимо нас еще дроу, гномы, водяные, феи, зверолюди… и все в Российской империи.

Я понятливо киваю. Это многое меняет.

-- Значит, -- говорю я, -- этот Златолюб, администратор, не просто низкий уродливый мужик с волосатыми ушами, а…

-- Гоблин, да, -- усмехается Маришка. -- Имя Авраам Бермегрот Златолюб у тебя не вызвало подозрений?

-- Таки вызвало. Но не те.

Я отмахиваюсь. После девяти веков жизни смертная моль становится почти на одно лицо. Теперь хотя бы понятно, кого мне напоминал этот Бермегрот: всех остальных гоблинов из моего мира. Но важно не это.

Мара отправила меня на Землю. Наверняка с помощью этих самых разломов. Но кто их создает?

В памяти тела находится подтверждение словам вампирши. Разломы терзают земное пространство уже больше века. Так что вряд ли они дело рук Богини Смерти и Тьмы. Ведь еще чуть больше века назад ее дочки преспокойно нагоняли жуть на моль в моем мире.

Пока мои мысли вертятся вокруг этого странного мира и моем положении в нем, мой взгляд застывает на стакане с соком. Бледная ладонь тянется к моей, и острый красный ноготок, вызывая мурашки, скользит по моей коже.

Маришка шепчет:

-- Ты такой… странный. Живой, но должен быть мертвым. Владеешь такой силой, но магии в тебе почти нет. Не вампир, но…

Девушка завороженно всматривается в лицо юного Гоголя.

-- Но глаза старше, чем у моего отца, -- она смущенно отворачивается. -- А ему, между прочим, больше двух веков!

Из меня вырывается смешок.

Вампирша с любопытством разглядывает меня.

-- Инстинкты хищника говорят мне бежать…

Маришка ныряет под стол. Ее голова всплывает меж моих бедер. Алые глаза игриво блестят:

-- …и это безумно заводит!

Нежные ручки проскальзывают под мой халат.

-- Я обещал тебя не трогать.

Розовый язычок облизывает кроваво-красные губки:

-- Я все сделаю сама…

Я пожимаю плечами и тянусь к виноградному соку.

Похоже, местные вампиры не такие уж и плохие. А я всегда был широких взглядов.

С другой стороны, на мне важное задание, цена которого -- моя жизнь...

Когда мой волшебный жезл встречают влажным поцелуем, я блаженно растекаюсь по стулу.

Если подумать, пока я не поговорю с Марой, мои руки связаны. Да и неужели старый колдун не заслуживает небольшого отдыха? После сотни-то лет в одиночестве!


***

Анна сидит на кровати, прижимает к груди подушку и неотрывно следит за дверью спальни. Будто боится, что в любой момент может ворваться ее сводный брат и завершить начатое.