Тень полуорка взрывается фонтаном чернильных жгутов. Они обвивают его вытянутые руки. Небольшое усилие, стоящее мне пятой части всей маны, и мускулистые конечности выгибаются кривой волной.
Хруст сломанных костей тут же заглушает вопль боли.
Прохожие тотчас меняют траекторию и переходят на другую сторону улицы.
Дроу в спортивном пиджаке сочувственно прикусывает кулак.
-- Это… это че такое?! -- его голос дрожит. -- Т-ты бешенство подцепил что ли, Гоголь? Так я быстро тебя вылечу!
Он вскидывают руку. Ладонь загорается синим светом. Ни печатей, ни конструктов, ни узлов. Заклинание "Стрела маны". Самое грубое использование маны, которое только можно представить.
Зеленокожий скулит. Это напрягает дроу. Он пытается отступить, чтобы разорвать дистанцию между нами еще больше. Дергает ногами, рычит, но не может сделать и шага.
Он опускает глаза. Они округляются, как белые бильярдные шары. Похоже, юный Гоголь любил бильярд.
Дроу верещит:
-- Убери их! Убери! Черт, я не шучу! Я тебя продырявлю, если ты не уберешь их!
Теневые жгуты стискивают ноги темного эльфа, не позволяя сделать и шага. Вопреки угрозам он направляет Стрелу маны на них.
-- Эй, -- я машу рукой, -- не зли их! Я пока плохо их кон…
Ладонь дроу взрывается синим светом. Тьма, разинув пасть, буквально проглатывает чужое заклинание. Забурлив, словно от несварения, она выстреливает одним из своих жгутов.
Голень эльфа с хрустом складывается пополам.
Я ковыряюсь в заложенном ухе: сначала полуорк-неженка, теперь этот бедняга верещит, как свинья на убое.
Попутно делаю мысленную зарубку: когда будет свободное время, прошерстить гримуар на предмет всех свойств его Таинства. Я даже не догадывался про эффект поглощения и перенаправления чужой энергии. Вдруг меня ждут еще приятные сюрпризы?
Мои нимфы, завернутые в коротенькие шубки, дрожат, жмутся друг к другу, как маленькие зверьки. Но не от холода.
Похоже, ночь испорчена бесповоротно.
Дроу, растянувшись на тротуаре, скулит и хнычит. Я присаживаюсь напротив.
-- Будь мужчиной, -- говорю, -- возьми себя в руки.
-- Пошел к черту! -- выплевывает побледневший парень. -- Ты мне ногу сломал, козел! У-у-уй…
-- Сломаю и вторую, если не дашь кошель.
В подтверждение словам из моей тени вырастают чернильные жгуты. Дроу пытается отползти, но заходится в новом приступе боли.
Моля о пощаде, парень расстается с кожаным бумажником. Вытащив все купюры, я возвращаюсь к своим несостоявшимся любовницам.
-- Найдите себе извозчика.
Девицы забирают деньги, блеют что-то в благодарность и уносятся куда-то в переулок.
-- Тебе конец, урод!
Я поворачиваюсь к полуорку. Сидит на коленях, руки висят плетьми. По зеленой физиономии, которой можно пугать убийц и насильников, текут слезы боли.
-- Мейфей кончит тебя! -- скулит он. -- Только попадись ей, и она закопает тебя обратно!
-- Значит, -- говорю я, -- в первый раз тоже эта Мейфей меня закопала?
Зеленокожий хлопает влажными глазами.
-- Ты о чем ваще? Ты же сам эту подставу устроил, чтобы от долгов сбежать!
Я задумчиво почесываю щетинистый подбородок. Прошлое юного Гоголя становится все любопытнее и любопытнее.
Вторая шестерка загадочной Мейфей подползает к одной из железных карет. Броский малиновый цвет, память подсказывает марку -- Лада.
Темному эльфу в его состоянии стоит больших сил открыть заднюю дверь. Я принимаю приглашение и отпихиваю скулящую моль ногой.
-- Не стоило, -- одариваю благодарной улыбкой, но садиться не спешу.
"Царьградъ" стоит в конце квартала. Вход охраняют два дуболома в черных костюмах. Они напряжены и неотрывно следят за мной.
Интересно, они там нужны, чтобы в любой момент сорваться на помощь дорогому гостю отеля? Или наоборот: чтобы не пустить на порог?
Чуяло мое колдунское нутро: надо было заключить договор с этим носатым червяком! Но нет, пожалел сил! На мне же и без того два бессрочных договора висят. Третий должен быть простым и коротким, чтобы быстро увеличить мой магический уровень…
-- Нам конец, слышишь, Синай? -- раздается хныканье полуорка. -- На этот раз точно…
Дроу, кажется, не слышит друга. Лежит на тротуаре, смотрит мертвыми глазами в ночное небо. Сломанная нога его уже не заботит.
-- Это должно было быть простое задание, Гхарк, -- обреченно вздыхает Синай. -- Теперь госпожа подвесит нас за яйца на Дворцовом мосту. Прямо как Рхака с Тафом…
-- Не хочу… за яйца… -- всхлипывает Гхарк.
Вот как тут не пожалеть бедняг?