Я развожу руками и нагло улыбаюсь:
-- Ох, прошу прощения! Я бы поклонился, если бы не хребет и яйца...
Ожившие тени взрываются чернильными всплесками, хватают меня за руки, шею и силой ставят на колени перед своей госпожой.
Точеный подбородок Мары взлетает вверх, темные губы растягиваются в ухмылке.
-- Что же ты сразу не сказал? -- говорит она. -- Я без труда могу избавить тебя от этих проблем.
Холодные руки теней ложатся на мою спину и мошонку. Я невинно улыбаюсь:
-- Мы уже перешли к ласкам? Пожалуйста, будь понеж...
Слова тонут в моей глотке, когда из нее вырывается болезненный хрип. Он длится недолго, потому что из-за выкрученных яиц дыхание кончается моментально.
Для бессмертного, вроде меня, пытки не так уж и опасны. Вырванный хребет или тестикулы вырастут заново. Но боль... ее видов столько, что и за девять веков не привыкнешь.
В какой-то момент мне даже хочется плюнуть на все, призвать гримуар и раскрыть домен, чтобы поставить стерву на место. Но здравый смысл берет верх: пока Мара не призовет свой гримуар, все мои потуги будут тщетны.
Прикусив язык до крови, я верчу головой:
-- Ладно-ладно, уела! Чего ты хочешь?
Она может хотеть только одного. И я знаю что, ведь это часть моего Плана...
На лице богини расцветает победная улыбка. Едва заметный жест рукой -- и тени отпускают меня, а мой гримуар тут же избавляет от боли.
Пока я пытаюсь отдышаться, Мара присаживается напротив. Ее нежный голос ласкает уши. Она говорит:
-- Я хочу лишь одного, Кроули. Помощи в благодарность за твою свободу.
Наконец-то. Осталось совсем немного...
Она говорит:
-- Мои дочери пропали, Кроули. Я хочу, чтобы ты нашел и вернул их мне.
Я отворачиваюсь, чтобы скрыть непрошенную улыбку. Все идет ровно по плану...
Возвращаясь к своей роли, я обреченно вздыхаю:
-- Разумеется, я... погоди, что?
До меня внезапно доходят предыдущие слова богини. Но что, если за девять веков у меня все-таки появились проблемы со слухом?
Я уточняю:
-- Твои дочери пропали? Все... тринадцать?
Черные бездны на месте глаз Богини Смерти прищуриваются. Ее тон меняется:
-- Ты много знаешь о моей семье, Кроули...
Я надеваю невинную улыбку:
-- Мать -- Богиня Смерти и Тьмы, отец -- Кощей Бессмертный, а тринадцать дочерей -- воплощенные страхи людские. Смертные любят сказки, ага.
Мара смотрит неотрывно. Мою душу снова начинает засасывать в бездну, но на этот раз эта дура вопит и молит спасти ее. Кажется, еще чуть-чуть и богиня прочитает мои мысли, узнает, как я водил ее за нос и тогда меня ждет участь моих надзирательниц или того хуже...
Пара оплеух приводят мою душу в чувства. Я прячу ее поглубже, укрываю пледом и даю чашечку горячего шоколада, чтобы успокоить истерику.
Прочитать мои мысли у Мары так и не выходит. Потому она просто кивает:
-- Тем лучше. Меньше объяснять, быстрее приступишь к делу.
Признаться, пропажа всех дочерей Богини Смерти и Тьмы не входила в мой план. А что надо делать, когда что-то идет не по плану?
Правильно.
Надо делать ноги.
Я оглядываюсь в поисках выхода. Но, похоже, мои тюремщики его не предусмотрели. Мило.
Приходится импровизировать:
-- Собственно, а почему сразу я? Не нашлось какого-нибудь анимага с хорошим нюхом?
Мара резко отвечает:
-- Моих дочерей нужно не только найти, но и вернуть в целости и сохранности, -- она пожимает плечами. -- Если ты знаешь еще одного Короля Кошмаров, Магистра Темных искусств, Грандмастера Проклятий и Чернокнижника Запредельного уровня, то так и быть. Обращусь к нему, а тебя верну в Древо Смерти. Ну, так что?
Поджав губы, я размышляю вслух:
-- Все эти регалии очень условны. Взять хотя бы этот Запредельный уровень... В какой-то момент Ковену и Ордену стало просто лень измерять мою постоянно растущую силу, вот они и придумали...
Богиня резко обрывает меня:
-- Не играй со мной, Кроули!
Она выпрямляется и принимает горделивую позу. Тени стелятся к ее ногам. Часть устремляются ко мне. Подо мной образуется чернильно-черное болото.
С трудом, борясь с давлением божественной силы, я поднимаюсь на ноги.
На руках Мары вырастают когти, ее волосы вьются разгневанными змеями. Она заявляет:
-- В моей власти уготовить тебе участь куда хуже вечного заточения в Моем Древе. Веришь мне?
Я киваю.
-- Тогда выбирай.
Как будто у меня есть выбор.