И да, поскольку Мара взяла мой гримуар Ворона в заложники, но на условия договора все-таки согласилась, я ожидаю увидеть именно ее собственную книгу заклинаний.
Меня буквально раздирает любопытство: какой он? Больше, чем у меня? Источает ли неизмеримую божественную силу? Какие тайны и мистерии Смерти хранит в себе?
Я уже предвкушаю шокирующие ответы, однако...
Вместо тяжелого фолианта или хотя бы книжки в твердом переплете в мою руку ложится тонкий легкий прямоугольный кирпич. Гладкий и холодный, как мрамор, размером с ладонь.
Я верчу его и ощупываю со всех сторон, но так и не нахожу ни корешка, ни самих страниц.
-- Мара, canis lupa (собачья любовница)! -- рычу я от бессилия и отбрасываю бесполезную игрушку.
Неужели она смогла как-то обойти условия договора с чернокнижником? Но это невозможно! За почти десять веков я не слышал, чтобы у кого-нибудь это получилось!
С другой стороны, я не слышал и о случаях, чтобы договор с чернокнижником заключали боги...
Дышать становится все труднее, воздух тяжелеет. Я пытаюсь успокоиться и раскинуть мозгами.
Все оказывается не так уж и плохо: пока цел мой гримуар, я не умру. Пусть без него мои возможности, как чернокнижника, и сильно ограничены. Примерно так же, как и воздух в деревянном ящике длинной в два метра, высотой в полметра и шириной в шестьдесят сантиметров.
Теперь почему-то традиция запирать умерших в ящики и закапывать их под землей, чтобы они точно не смогли выбраться наружу, больше не кажется такой уж милой...
***
Воткнуть, подкопать, выбросить.
-- Три человека на сундук мертвеца! Йо-хо-хо, и бутылка...
Воткнуть, подкопать, выбросить.
-- Завались, Рябой! Причем здесь вообще пиратская песня?
Воткнуть, подкопать, выбросить.
-- Ну как же, Зуб? Это же аристократишка! Я слышал, они часто закапывают вместе с трупом его брюлики, колечки, цепочки. Типа носить или продать их считается у дворян плохим тоном. Вот что это, если не клад?
Воткнуть, подкопать, выбросить.
-- Это расхищение могил, кретин, и карается царским законом! Так что выключай шарманку и копай молча. Не хватало еще, чтобы сторожила приперся...
Воткнуть, подкопать, выбросить.
-- Если придет, мы ему еще бутылку дадим! Ты меня за дурака не держи, я все продумал!
Воткнуть, подкопать...
Холодок, пробежавший по спине, заставляет младшего и самого молчаливого из банды разогнуть спину.
Они углубились от силы на метр, но массивная могильная плита с фотопортретом нависает скалой, только и ждущей удобного момента, чтобы обрушиться и похоронить под собой преступников.
Улыбка длинноволосого юноши на надгробном фото кажется печальной, но в то же время хитрой. Словно он унес с собой в могилу важный секрет.
Эта улыбка и вытесанная на камне фамилия при каждом взгляде на них лишь укрепляют у младшего плохое предчувствие.
Г. И. Гоголь
2005-2023 гг.
Любимый друг, брат, сын
И чуть ниже напутственные слова усопшего или, возможно, его любимая фраза:
Semper in excremento, sole profundum qui variat
(Все время в дерьме, только глубина меняется)
-- Эй, Тихоня, не филонь! Не то мы с Зубом твою долю распилим!
Перекрестившись, младший покрепче перехватывает лопату.
Воткнуть, подкопать, выбросить...
Глава 2. Пляски на могиле
-- Йо-хо-хо и бутылка...
Один из расхитителей могил, наплевав на предупреждения товарища, продолжает запевать. Почему бы и нет?
Работа грязная, скучная, так еще и на ночном кладбище. Настроение так и подбивает самому лечь в яму и присыпаться землей. Так что в том, чтобы немного развеселить себя и скоротать время за безобидной песенкой, конечно, нет ничего плохого.
Пока за грязным делом тебя не застанет посторонний.
-- Доброй ночи, судари.
Трио расхитителей, ругнувшись, замирают на месте. Головы вжимаются в плечи из страха, что за их спинами уже стоит с десяток жандармов и держат преступников на прицеле.
Один из банды стискивает зубы и косится на товарища:
-- Рябой, мать твою...
Тот виновато пожимает плечами.
Голос за спиной усмехается:
-- Расслабьте тестикулы, судари. Я всего лишь хотел задать вопрос...
Развернувшись, мужик с блестящим золотым зубом включает фонарь. Луч света выхватывает юношескую фигуру среднего роста, одетую в роскошный черный костюм-тройку, в каких обычно хоронят дворянских отпрысков.
Длинные темные волосы спускаются до подбородка. Прямой, пусть и излишне выдающийся нос и четко очерченные брови только подтверждают догадку о дворянском происхождении юноши. Его лицо гладко выбрито, и преступникам кажется, что они уже где-то его видели.
Зажмурившись от яркого света, незнакомец выплевывает что-то на непонятном языке. Он принимается обходить полутораметровую яму по кругу.
Молодой парень совсем не похож на представителя закона. Скорее, на дворянского мажора.
Трио расхитителей облегченно выдыхают, но не теряют бдительности.
Покинув область света фонаря, незнакомец останавливается на краю яму. Его глаза в ночной темноте кажутся двумя черными безднами. Кажется, если будешь смотреть в них слишком долго, то лишишься души.
Преступники смущенно отводят глаза. Незнакомец спрашивает:
-- Не подскажите, что это за мир?
Трио расхитителей недоуменно переглядываются. Две пары глаз устремляются на Тихоню. Наморщив лоб, будто вспоминая, он подает слабый голос:
-- Эм... Галактическая Нить Персея-Пегаса, комплекс сверхскоплений Рыб-Кита, Ланиакея, сверхскопление Девы, Местная группа галактик, галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, планета Земля.
Подельники Тихони морщатся, словно только попытка осмыслить услышанное приносит им головную боль.
Незнакомец же благодарит и облегченно выдыхает:
-- Значит, я по адресу!
Задрав голову, он с нескрываемым наслаждением втягивает свежий ночной воздух.
Опомнившись, преступники обрушиваются на юношу:
-- Ты что ночью на кладбище забыл, сосунок? Проваливай отсюда!
-- И поторапливайся! А если вздумаешь сболтнуть кому, что видел нас, так мы тебя в бараний рог скрутим! Топай давай!
Незнакомец поднимает ладони в знак примирения:
-- Как раз собирался. Только боюсь, что вы зря трудитесь. В этой могиле уже нет ничего ценного.
Зуб фыркает:
-- Тебе-то откуда знать?
-- Я только что оттуда.
Незнакомец по-хозяйски опирается на надгробие и кивает на вырытую яму.
-- Че ты нам втираешь? -- хмурится Зуб.
-- Да мы тебя щас...
Тихоня останавливает подельников, которые уже собираются вылезти из могилы. Проигнорировав ругань в свой адрес, он молча кивает на фотопортрет на могильном камне.
Луч фонаря выхватывает знакомые длинные волосы, квадратный подбородок, нос, брови.
У всего трио расхитителей одновременно встает дыбом шерсть на загривке и поджимаются тестикулы.
Мужики поднимают глаза на незнакомца. Он будто старается повторить улыбку на фото, но выходит скорее зловещий оскал.
Преступники крестятся:
-- Нечистый...
Они бросают лопаты, враз выпрыгивают из могилы и вопят:
-- Помогите!
Они мчатся в темноту и вопят:
-- Нежить! Вурдалаки! Убивают!
Еще долгое время над кладбищем разлетается зловещий смех, которому вторит испуганное эхо:
-- Изыди!
***
Меня раздирает от смеха и, чтобы не упасть, приходится опереться на надгробие. Но вскоре до меня доходит одна неприятная вещь.
Я подрываюсь и кричу в темноту:
-- Эй, а обратно мне что ли закапывать?!
Однако пугливой моли и след простыл. Да и вопросы находятся поважнее.
Например, что делать с... этим?