Княжич-недоучка молчит, а я распаляюсь все больше и больше.
-- Ты знаешь, к чему может привести одновременное применение разнополярных заклинаний, Романов? Я, вот, не знаю. Никто не знает! -- я всплескиваю руками. -- В лучшем случае, не произойдет ничего. А в худшем, этот осколок чужой реальности разобьется вдребезги! И мы вместе с ним!
Уперев руки в бока, я пытаюсь отдышаться и продолжаю уже гораздо спокойонее.
-- Но похоже, что тебе благоволят вороны, Романов. Потому что я здесь. С ресурсами своего рода и под моим чутким и почти бесплатным руководством ты станешь сильнейшим на Земле заклинателем духов! Тебе не составит труда даже убрать свое уродство. А как насчет мести тому, кто его оставил?
Княжич по привычке тянется ко рту, к шрамам вокруг него, но в последний момент одергивает себя. Бросает на меня заинтересованный взгляд.
Сила, власть и месть -- двигатели любого человека.
Представление, разрыгранное Романовыми, дает мне понять, что они владеют колоссальными ресурсами. И мне нужны эти ресурсы. Не только для развития своего магического уровня, но и для поисков дражайших дочурок Мары.
А мести княжича я не боюсь. Нет более безобидного врага, чем тот, которого ты вырастил сам.
-- Вижу, тебя заинтересовало мое предложение, Романов, -- я едва сдерживаюсь, чтобы не расплыться в улыбке. -- Мы заключим магический договор для безопасности обеих сторон. Но сперва ты должен отпустить юную Зимину. Я смогу замять это дело, и ее род не будет иметь к Романовым никаких претензий. А эвокацию Асмодея можно провести и без человеческой жертвы. Здесь, -- я обвожу рукой ритуальный зал, -- ты уже в любом случае ничего не добьешься.
Я замолкаю.
Взгляды церковных служек и гвардейцев обращаются к дворянину. Заложив руки за спину, он вскидывает подбородок.
-- Заманчивое предложение. Но вы не учли один момент...
Копируя меня, княжич поднимает палец.
-- Я ни разу не говорил, что Ольга Бурановна станет жертвой для Асмодея.
-- Ты же не собираешься…
Пораженный своей догадкой, я теряю дар речи. Этот кретин, что, собирается устроить на Земле филиал Инферно?
Изуродованный рот Романова растягивается в самодовольной улыбке.
-- Она станет сосудом для демона. Проводником его силы! А такой призыв не потребует манипуляций с пространством!
Пораскинув мозгами, я качаю головой:
-- Ты тоже не учитываешь один момент, Романов. Для становления сосудом требуется добровольное согласие самого сосуда. Как ты собираешься выбивать его из похищенной девушки?
Романов в ответ ухмыляется. И, заклюй меня вороны, мне не нравится эта ухмылка.
-- А с чего вы взяли, господин… кстати, как вас?
На вопрос княжича отвечает знакомый, пропитанный холодом голос:
-- Ворон! С чего вы взяли, что я нахожусь здесь не по своей воле?
В зал входит юная Зимина. В белоснежных ритуальных одеждах и с гордой осанкой она совсем не похожа на жертву похищения.
Более того.
Романов подходит к ней. Берет за руку. Оглядывая ее с ног до головы, он говорит:
-- Прекрасно выглядишь, любовь моя.
И целует мою невесту.
Теперь ясно, как простой удар прикладом автомата во время похищения Ольги смог лишить ее, мага Пятого уровня, сознания.
Она просто не сопротивлялась. Прямо как сейчас, во время поцелуя с другим мужчиной. Даже капельку.
-- Matrem vestram, -- разочарованный, я прикрываю лицо ладонью.
Нет, я разочарован не предательством своей невесты. Будь у нас чуть больше времени, Ольга бы обязательно влюбилась в меня.
И даже не слепотой папаши-Зимина, за спиной которого разыгралась целая мелодрама. Разочаровывает другое.
В свое время я приложил титанические усилия, чтобы стать бессмертным. А эта глупая моль так просто решила покончить с жизнью самоубийством.
Пора делать ноги, пока и меня не прихватили за компанию.
К несчастью, в случае с Асмодеем меня ждет участь хуже банальной смерти…
***
-- Десять минут прошли, глава.
Буран поднимает взгляд на затянутое тучами небо.
Он не может позволить себе промедлений. Не сейчас, когда на кону стоит жизнь его дочери. И когда в этом виноват он сам.
Степенным шагом патриарх Зиминых выходит навстречу вражеской гвардии.
Один.
Из его рта вырывается клуб пара.
-- Рожденный в снегу не замерзнет.
За спиной раздается звенящий сталью голос Ледовикина:
-- Рожденный в снегу не замерзнет.
-- Рожденный в снегу не замерзнет! -- подхватывают гвардейцы Зиминых.
-- Рожденный в снегу не замерзнет!
-- Рожденный в снегу не замерзнет!
Вскоре над всем портом разлетается громогласный девиз рода Зиминых.
Ладонь патриарха ложится на рукоять Трескунца.
Показывается первый миллиметр артефактного клинка.
Поднимается ревущий, пробирающий до костей ветер.
На завернутые в зачарованный мех плечи Бурана падают первые снежинки.
Предвестники бури.
Гвардейцы Романовых спешно занимают оборонительные позиции. Из окон второго этажа склада высовываются снайперские винтовки.
Они берут на прицел патриарха, вокруг которого с каждым оголенным миллиметром Трескунца все сильнее ревет снежный вихрь.
При этом снег, как и ветер, почти не касаются его одежд.
Среди гвардейцев Романовых проносится завороженный шепоток:
-- Сердце Бури…
Бойцы вжимают головы в плечи и напряженно переглядываются.
Они под защитой дара их командира, чистильщика Первого ранга. Его барьер может выдержать даже прямое попадание артиллерийской установки "Коалиция", признанной самой мощной немагической САУ в мире. Но патриарх Зиминых собирается разбить его одним ударом.
Самое паршивое, что у него есть на это все шансы.
Гвардия Зиминых замирает в напряженном ожидании. Ледовикин стискивает зубы и рукояти своих артефактных топоров.
Как только барьер, укрывающий защитников склада, падет -- начнется бойня.
Трескунец уже почти покидает ножны, как вдруг из склада выбегает какой-то человек. Судя по внешности, один из невоенных специалистов.
Он подскакивает к Броневому. Пытаясь перекрыть рев метели, очкарик кричит.
До Бурана долетают лишь обрывки фраз:
-- Разлом… аномальные возмущения… связь потеряна…
Командир гвардии Романовых бросает на патрирха Зиминых долгий взгляд.
Мгновения колебаний, и Трескунец прячется обратно в ножны.
Броневой благодарно кивает и следом за специалистом скрывается в ангаре.
Метель вскоре стихает, и рядом оказывается встревоженный Ледовикин.
-- Глава, что…
Буран вскидывает руку, призывая к молчанию.
Время растягивается липкой резиной.
Наконец из ангара выходит Броневой. В глубине склада поднимается суматоха и беготня.
Командир гвардии Романовых отдает подчиненным несколько приказов, после чего выходит за баррикаду из бронированных внедорожников. По ним уже рассаживаются остальные бойцы.
Броневой получает сообщение на гарнитуру. Вместе с этим с задней стороны склада раздается рев двигателя. Какой-то грузовик уносится в сторону причала.
Буран стискивает ножны.
-- Что у вас…
-- Не забудьте мои слова, Буран Казимирович, -- перебивает барон.
Не размениваясь на объяснения, начальник гвардии Романовых дает отмашку и сам садится в ближайший внедорожник.
Как только спадает магический барьер, кавалькада автомобилей срывается в разные стороны. Одна часть мчится к выездам из порта, другая -- к причалу.
-- Черт, у них катеры! -- кричит Ледовикин, убегая к своим гвардейцам. -- Живо по машинам! Мы должны перехватить их! Глава!