На лице Бурана впервые за весь рассказ мелькает удивление, как и у его жены. Лица Севера же не разглядеть, он опускает голову, но, судя по дрожащим рукам, упоминание некой "конторы" впечатляет и его...
Это Тайный Приказ, подсказывает мне память юного Гоголя. Неофициальное, но едва ли не самое могущественное ведомство, занимающееся государственной безопасностью и личными поручениями правящей семьи.
-- Мой знакомый объяснил, -- говорит мрачный Ледовикин, -- что за всеми членами семьи Романовых еще по указу прошлого царя ведется постоянное наблюдение. Так вот, один из агентов Конторы утверждает, что видел в одном из Новгородских борделей Романова-младшего в компании с… Севером Зиминым. Мои люди уже допрашивают его личного слугу и проверяют информацию на местах. Но повода не доверять моему знакомому у меня нет, он человек проверенный. А до этого момента я не упоминал о нем, чтобы не наводить клевету. Но, к сожалению, господин Ворон подтвердил мои худшие опасения.
Бросив на меня тяжелый взгляд, Буран с каменным лицом поворачивается к брату. Тот весь сжимается под давлением беспокойной ауры патриарха, которая с головой выдает эмоции последнего.
Север, не поднимая головы, подает сдавленный голос:
-- Буран, я…
-- Просто назови место, -- перебивает обманчиво спокойный граф. -- Любое, где ты мог быть во время якобы встречи с Романовым. Или имена бордельных девок, с которыми ты был. Да хоть мужиков. Даже это не так страшно, как…
Патриарх стискивает зубы, не желая вслух упоминать саму возможность предательства со стороны родного брата.
-- Просто назови, хорошо? Что угодно. Любое алиби. Но если его у тебя нет…
Голос Бурана вздрагивает. Заботливая Агата сжимает плечо мужа в попытке успокоить, но холодная ярость прорывается в свистящем шепоте патриарха.
-- Беги, Север. Так далеко из империи, как сможешь.
Зимин-младший вскидывает голову, мнется, желая что-то сказать. На лице его брата даже успевает мелькнуть радость надежды, но...
Так ничего и не сказав в свою защиту, потому что нечего, Север подрывается с дивана и исчезает из гостиной.
Начальник родовой гвардии шагает было следом, но его останавливает молчаливый жест патриарха.
Обреченно прикрыв глаза, Буран сползает по креслу. Агата шепчет что-то успокаивающее, пытается обнять мужа, но тот грубо толкает ее и тянется за бутылкой коньяка.
Тянутся томительные минуты ожидания. Правда, я без понятия, чего именно, но от того только любопытнее.
Наконец на гарнитуру в ухе Ледовикина поступает сообщение.
-- Ваш брат покинул территорию поместья на своем автомобиле и двинулся в сторону аэропорта. С его счета списаны деньги на два билета. Один из Петрограда в Варшаву, другой из Варшавы куда-то во Французскую империю.
Буран отпивает прямо с горла.
-- Блять… этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
Подорвавшись с кресла, граф вдребезги разбивает невинную бутылку дорогого алкоголя об стену. Агата вздрагивает и, вжимая голову в плечи, пятится в мою сторону.
У меня по телу пробегают мурашки. Не из-за душещипательной сцены, а из-за бесконтрольной ауры, вырывающейся из мага холода Седьмого уровня.
-- Заблокируй… его счета… -- приказывает тяжело дышащий Буран. -- И забудь о нем… просто забудь…
Ледовикин кивает и в спешке покидает комнату. Первое поручение еще ладно, но не думаю, что он исполнит второе. Плох тот начальник родовой гвардии, который забывает предателей этого самого рода.
К тому же, Север -- это всецело просчет Ледовикина и его разведки. Начальника гвардии Зиминых я знаю недолго, но даже так могу сказать, что ошибок он себе не прощает.
Пока граф ищет в баре новую бутылку, его жена присаживается на диван рядом со мной. Ее аура мага огня приходится очень кстати и быстро согревает нас с нечистью.
-- Все будет хорошо, дорогой, -- уверенным тоном произносит Агата. -- Мы справимся, как всегда.
-- Может быть… не знаю… -- бормочет Буран, наполняя свою рюмку водкой.
-- Я могу взять на себя обязанности Севера, -- предлагает женщина. -- В конце концов, я окончила Высший экономический колледж в Москве и вполне успешно.
-- Да? Ладно… хорошо…
Агата вздрагивает. Ей в плечо тычется холодный нос сотканной из тьмы гончей.
Отрываясь от зрелища, как ее муж вливает в себя стопку за стопкой, дворянка опасливо кладет ладонь на морду борзой.
-- Они взаправду могут отличить ложь от правды по запаху? -- спрашивает Агата, уже более уверенно почесывая за ухом млеющую нечисть.
Я делаю приглашающий жест.
Недолго думая, Агата оборачивается к мужу.
-- Буран, скажи мне одну ведь: ты когда-нибудь спал с этой французской вертихвосткой, Дюмулен?
Подавившись очередной стопкой, граф заходится в кашле. Агата терпеливо ждет его, а я поглядываю на двери.
После взятия Четвертого магического уровня мои возможности значительно расширились. Особенно улучшился мой контроль над порождениями Тьмы, которыми и являются мои гончие.
Теперь я могу отдавать им простые мысленные приказы, вроде "сидеть", "охранять" и… "голос".
В причастности Севера к нападению на поместье Зиминых и похищению Ольги я был уверен более, чем на пятьдесят процентов. Таких шансов мне вполне достаточно для активных действий в любом деле.
Но в случае с Бураном я ничего, к счастью, не знаю о его любовных приключениях. И, потакая своей жалостливой душонке, мне совсем не хочется подставлять его в таком уязвимом состоянии.
-- Ты в своем уме, женщина? -- спрашивает отдышавшийся патриарх Зиминых. -- Ты действительно хочешь поднять эту тему сейчас?!
-- Просто ответь на вопрос, -- пожимает Агата плечами. -- Ты спал с Дюмулен или нет?
Я уже собираюсь отозвать гончих и уйти, сслылаясь на своего юриста, который все еще ждет меня, но Буран, покосившись на борзых, поспешно выдает:
-- Я не… не собираюсь потакать твоей ревности, -- он отмахивается бутылкой водки. -- Оставь меня в покое.
-- Почему? Это не сложный вопрос, да или нет, -- стоит на своем женщина.
Снова покосившись на темных тварей, граф встает в позу.
-- У Инги два высших образования и приличный стаж работы в европейских судах. Она занимает свою должность абсолютно заслуженно, так что…
-- О боже, ТЫ ВСЕ-ТАКИ СПАЛ С ЭТОЙ ШЛЮХОЙ! -- восклицает пораженная Агата.
Наши с Бураном брови синхронно подпрыгивают. Нам обоим не удается вспомнить в его словах какого-либо признания.
-- Черт подери, да! И что с того?! -- срывается вдруг граф и прикладывается к бутылке.
Агата подпрыгивает с дивана и разъяренной львицей бросается к мужу.
Пока супруги продолжают перепалку, я, чувствуя себя ребенком, который напакостил и теперь пытается сбежать с места преступления, отзываю гончих и направляюсь к дверям.
-- Кхм… оставлю вас наедине, -- бросаю я перед уходом.
Мне в спину прилетает гневный рев Бурана:
-- ИЗЫДИ, ВОРОН!
А затем звенит хлесткая пощечина, но я уже прикрываю двери гостиной снаружи.
Неловно вышло. Но не сказать, чтобы прямо незаслуженно.
В общем, как-нибудь разберутся.
Первоначальный стыд улетучивается, и я, расправляя плечи, отправляюсь на поиски своего юриста.
Нахожу его, как он и обещал, в гостевой комнате. Мы перекидываемся парой фраз и собираемся покинуть имение Зиминых.
В главных дверях особняка нас с Камнелобом вдруг останавливает женщина средних лет, представляется личной служанкой графини и отводит меня в сторону.
-- Госпожа просила передать, -- говорит служанка заговорщецким шепотом, -- что хотела бы лично передать свою часть вашей награды за спасение юной госпожи. Поэтому она приглашает вас сегодня вечером в ее квартиру на Ждановской.
Похоже, чета Зиминых разобралась, но именно что "как-нибудь".