Реджина снова взглянула в окно, потом – на мужа. Она всегда гордилась своей честностью и прямотой. И эти качества были нужны ей сейчас, как никогда прежде.
– Мы с тобой женаты, – начала она и умолкла. Но через несколько секунд продолжила: – И хотя в наших отношениях есть то, что доставляет удовольствие нам обоим, нашему браку не хватает главного.
Джонатан продолжал смотреть на нее. Его серебристо-серые глаза не выражали никаких чувств. Господи, как ей хотелось знать, о чем он сейчас думает. Тогда было бы легче разговаривать с ним. Реджина знала, что ему не понравится то, что она скажет, но остановиться уже не могла. И высказала все, что накопилось у нее на душе.
– Мы с тобой делим ложе, Джонатан, и только. А брак предполагает не только это.
– Конечно, – улыбнулся Джонатан. Он выглядел совершенно неотразимо. – Никогда еще ни одна женщина не носила моего имени и не жила под моей крышей.
– В том-то и дело, – сказала Реджина. – Ты впустил меня в свою жизнь, но ровно настолько, насколько это нравится тебе. Мы с тобой говорим о политике, но я не знаю твоего истинного отношения к женскому движению или другим, важным для меня вещам. Ты – мастер отвечать на вопросы, не говоря ничего по существу. Ты говоришь, что сочувствуешь женщинам, борющимся за свои права, и в то же время запрещаешь мне участвовать в их акциях. Одной рукой даешь мне свободу, другой – отнимаешь ее у меня. – Реджина перевела дух и продолжила: – Ты рисовал меня обнаженной у окна, но до этого никогда не говорил о том, что пишешь картины, пока тебе это не понадобилось. Мы спим в одной постели, Джонатан, но все еще чужие. Я ничего о тебе не знаю. Не знаю, каковы твои чувства ко мне, разумеется, не считая желания. Теперь ты хочешь, чтобы я стала матерью, потому что решил обзавестись детьми. А как насчет того, что могло бы доставить удовольствие мне?
Джонатан понимал гнев Реджины. Он вспомнил, как перекинул ее через плечо и понес в свой дом на глазах у всех. Но ведь на то была причина. Он должен был доставить ее в безопасное место. Он пытался соблазнить ее еще до свадьбы. Она справедливо обвиняет его в излишней самоуверенности. Но Джонатан чувствовал, что сердится она из-за чего-то более важного, чем щекотливое положение, в которое он ее поставил.
Напомнив себе, что его жена – романтичная особа, Джонатан тщательно обдумал ответ. Если Реджина хочет, чтобы он питал к ней не только страсть, а чувства более глубокие, то должна что-то сделать для этого. Как человек деловой, он решил использовать свои преимущества. Пусть Реджина не думает, будто взяла над ним верх. Он заботится о ней, испытывает к ней нежность и страсть. Но не любовь. А именно любви хочет Реджина. Теперь он это понял. Несмотря на свои современные взгляды и стремление к независимости.
Ситуация сложная. И все-таки Джонатану хотелось думать, что Реджина любит его. Это объяснило бы ее постоянное раздражение и придало бы новый смысл его жизни. Если она его любит, он может успокоиться, зная, что он – самое важное в ее жизни. Ее увлечение суфражизмом вызывало в нем ревность, но он не подавал виду.
– У меня нет от тебя секретов, – сказал он. – Если иногда я и кажусь странным или слишком сухим, то исключительно потому, что привык жить один. Так же как ты. Я никогда не был женат и должен привыкнуть к новой жизни. Так что прошу тебя, наберись терпения.
Логика у него железная, с досадой подумала Реджина. Но ей не нужна логика. Ей нужны чувства. Уж лучше бы он отчитал ее или отругал. Но упрекнуть его в бестактности у нее не было причины.
– Почему ты прячешь свои картины в мансарде?
Джонатан пожал плечами.
– Деловому человеку не пристало баловаться кистями и красками. Инвесторы и без того не верят в мои финансовые возможности.
– Ты скрываешь от них свое увлечение?
– Пожалуй, да. Они ходят на выставки, поскольку это принято, им совершенно наплевать на искусство, если только оно не приносит им хорошего дохода.
Реджина почему-то не поверила ему. Были еще какие-то причины, в которых Джонатан не хотел признаться ни ей, ни себе. Так же как не хотел рассказывать о своей семье, когда она его попросила. Он делился с ней некоторыми чувствами и мыслями, но никогда не раскрывал свое сердце полностью.
Он сказал, что у него нет секретов, но Реджина с каждым днем все больше убеждалась в том, что это далеко не так.
– Я думал, мы поговорим о детях, – напомнил ей Джонатан. – Тебя расстраивает мысль о том, что ты можешь оказаться в положении?
– Мы женаты меньше месяца, – спокойно ответила Реджина. – Еще успеем обзавестись детьми.
– Возможно, ты права, – сказал Джонатан, – но хочу тебя предупредить, что предохраняться я не собираюсь. И тебе не советую. На все Божья воля.
В его голосе не было угрозы, но говорил он весьма решительно. Реджина поняла, что глупо продолжать этот разговор, и снова открыла книгу. Через некоторое время она взглянула на мужа и увидела, что он углубился в газеты.
Поезд остановился у вокзала в Мерриам-Фоллс. Реджина выглянула в окно и увидела на перроне миссис Чалмерс и Ричарда Фергюсона. С чувством облегчения она ждала, пока Джонатан откроет дверь и поможет ей выйти из вагона. Какое счастье вернуться домой, подумала Реджина, полной грудью вдохнув свежий воздух. Последние часы в вагоне прошли в гнетущем молчании, не сулившем ей ничего доброго. Если она не беременна сейчас, то не сможет ничего сделать, чтобы предотвратить это в будущем. Джонатан полон решимости завести детей как можно скорее.
Обручальное кольцо казалось тяжелым, словно оковы. Она заставила себя улыбнуться, но как только Люси раскрыла ей объятия, улыбка стала по-настоящему радостной, и Реджина бросилась на шею подруге.
– Как хорошо дома!
– Хорошо, когда есть свой дом, – со слезами на глазах произнесла Люси. – Мне так не хватало тебя, – призналась она, отодвинула Реджину на расстояние вытянутой руки и внимательно осмотрела. – Выглядишь прекрасно. Сразу видно, что мистер Паркер хорошо заботился о тебе.
Реджина молча улыбнулась.
Джонатан пожал руку Ричарду и подошел к Реджине.
– Надеюсь, все в порядке.
– Лучше не бывает, – ответил Ричард. – Добро пожаловать домой.
– Спасибо, – ответил Джонатан, обнимая Реджину за талию и привлекая к себе. – Отвезем женщин домой?
Люси и Ричард последовали в кабриолете за экипажем Джонатана, который ждал его у вокзала. Реджину не удивило, что дверь большого дома на Уитли-стрит открыл Бисби. Дворецкий обладал даром оказываться в нужном месте в нужное время. Конечно, ему пришлось поторопиться, но выражение лица у него было невозмутимое. Он взял у Реджины пальто и сказал:
– Я велел подать чай. Миссис Чалмерс подождет вас в гостиной.
– Спасибо, – поблагодарила его Реджина. Она поняла, что ей дали возможность побыть некоторое время одной, прежде чем она присоединится к гостям. Она теперь хозяйка дома, жена самого влиятельного жителя города, должна вести себя соответственно своему положению в обществе.
Реджина взглянула на мужа. Он снял перчатки, бросил их на столик в прихожей и улыбнулся ей, как бы успокаивая. Потом сообщил Бисби, что будет в кабинете с мистером Фергюсоном, пока дамы пьют чай в гостиной.
Реджина хотела подняться наверх, когда Джонатан взял ее за руку, привлек к себе, чмокнул в губы и шепнул, чтобы она не приглашала миссис Чалмерс и мистера Фергюсона к ужину.
– Мы ведь молодожены, – напомнил он ей с лукавым блеском в глазах. – У тебя будет достаточно времени для разговоров с Люси. Она ведь живет через дорогу.
Горячее чувство вспыхнуло в душе у Реджины, когда она смотрела вслед мужу, направившемуся в кабинет. На мгновение ей захотелось окликнуть его и признаться, что она действительно любит его. И если он откроет ей свою душу и ответит взаимностью, то она готова нарожать ему кучу детей. Но этот порыв быстро прошел. Реджина поняла, что едва не попала в другую ловушку. Истинные намерения мужа были ей совершенно понятны. Он не делал из них тайны. Ему хотелось иметь страстную жену и детей. Жену он получил без любви, почему бы не получить еще и детей?