— Тебе уроки делать, а не квартиры драить, — буркнул я.
— Вам результат нежен или работницы в мини-юбках? — прищурилась Настя. — Если правильно поняла, то ведь квартиру предстоит драить, в которой проживаете вы! Учтите, компания с вас возьмет раза в три дороже, может вещи испортить или технику поломать. А я своей репутацией дорожу!
— Ты чего завелась? — удивленно посмотрела на девочку консьержка, а потом перевела взгляд на меня: — Вы ее слова близко к сердцу не принимайте. Моя племянница остра на язычок и возраст переходный. Работает шустро и качественно — отвечаю!
— Это ведь неофициально, — задумчиво уточнил я.
— А вам чек или накладная нужны? Не вопрос, нарисуем! — ответила уборщица.
Гм, и как она находит общий язык с клиентами? Дерзость мало кто терпеть станет. С чего это она так себя ведет?
— Наська!! — грозно шикнула на нее консьержка. — Ты чего это себе позволяешь?! Ну-ка, быстро извинись перед Станиславом Викторовичем!
— Простите, — потупила глаза девочка, а потом склонила голову к плечу, рассматривая моего питомца.
Жейдер сидит прикрыв глаза, а кончик хвоста дергается.
— Хозяин, у ребенка заканчивается энергия в неактивированном источнике. Какая у нее способность к дару установить не удалось, — мысленно заявил хорек.
Секунду помедлил, прежде чем еще один диагностический посыл создать. Понимаю, что ввязываюсь не в свое дело, но поступить иначе не могу. Жейдер прав, девочке необходимо помочь, как и ее тетке. Мало того, времени ни у одной из них нет. Ну, сколько отпущено не могу сказать. Возможно пару дней ничего не случиться, возможно и месяц, что вряд ли, но рисковать никак нельзя. Если же учесть, что с деньгами у них не все хорошо, то… Н-да, а ведь не поверят.
— Вы можете позвать кого-нибудь на подмену? — поинтересовался я у Глафиры Викентьевны.
— Для чего? — немного нервно спросила та и непроизвольно погладила ладонью свою ногу.
— Разговор есть, — ответил ей, а потом уточнил: — С вами двумя хочу побеседовать.
До завершения смены консьержки осталось два часа, подменить ее некому, но она может покинуть свой наблюдательный пункт на некоторое время. Если что, то ее легко разыщут по сотовому, который всегда при ней. Так заявила Глафира Викентьевна, но подниматься в квартиру отказалась:
— Мы и здесь можем переговорить. Зачем ноги бить? Вы, как вижу, спешите, а у нас с Анастасией тоже дел много.
— Твоя тетя серьезно больна, — посмотрел я на подростка. — Ей угрожает опасность, в любой момент могут оторваться тромбы и наступят необратимые последствия.
— Это правда? — нахмурилась девочка, посмотрев на свою родственницу.
— Ты же знаешь, — она махнула рукой, — ноги давно болят, но, думаю, господин сильно сгущает краски.
— Как и то, что у Насти не активирован источник и энергия в нем заканчивается, — криво усмехнулся я. — Да, замечу, вас обеих вижу первый раз в жизни.
Поразмыслив десяток секунд, консьержка сказала:
— Допустим, все так как вы говорите, но делать-то что? У Насти, надеюсь, источник сам собой затухнет, без последствий. Кстати, она никаких способностей одаренной за собой не замечает. Если говорить про меня, то послушаюсь и в ближайший выходной дойду до больницы, проконсультируюсь.
Постоянно запущенная диагностика стала передавать тревожные сигналы, они все напрямую связаны с Глафирой Викентьевной. Кстати, ее голос стал меняться, на женщину накатывает слабость. Черт! Так и есть, один из тромбов пришел в движение. Времени оказалось намного меньше, чем я думал. Похоже, деваться некуда, не смогу уйти и оставить консьержку умирать.
— Настя, бросай свою швабру и ведро! — сказал я девочке и подошел к тяжело задышавшей женщине.
— Тете на самом деле плохо? — испуганно спросила Анастасия, отшвырнув в сторону свои орудия труда.
Звон от упавшего на кафельную плитку железного ведра как-то резко ударил по ушам. У меня оказались нервы напряжены и предыдущий разговор вымотал.
— Позови охранника, нам надо ее на свежий воздух вывести, — дал указание подростку, а сам поддерживаю обмякшую женщину, пытающуюся слабо протестовать.
Девочка ослушалась, обхватила тетю с другой стороны и сказала: