Если бы я был романист, я бы придумал этот ввод войск, чтобы герой повествования – в форме советского танкиста – встретился с нею. Но я не романист. Синий конверт с обратным адресом лежит где-то в ящиках стола – можно написать и даже подъехать. Предположим, адрес даже не изменился… Выйдет навстречу пятидесятилетняя женщина – наверное, располневшая, может быть, некрасивая… Еще, не дай бог, начнем-таки разговаривать. О чем?
Нет, нет, нет! Май 80-го, ночной сквер в Будапеште, тонкие прохладные пальцы, несколько главных польских слов. Лучше не будет.
«Дядюшкин сон» в Забайкалье
Ночь в майском Будапеште вполне могла оказаться последним романтическим приключением в моей жизни.
…Начало восемьдесят первого, Забайкальский ордена Ленина военный округ. Я служу уже несколько месяцев и в эти несколько месяцев мало сплю, плохо ем и много работаю не по специальности. В живых меня можно числить лишь условно.
И вот однажды возвращаюсь из наряда в казарму – и слышу за спиной знакомый женский голос. Оборачиваюсь: сержанты и «деды» сидят перед телевизором, а в телевизоре красивая молодая женщина в вечернем платье не из этого века говорит что-то совершенно родным голосом.
Только через несколько секунд я понимаю, что красавица в телевизоре – это Лена Майорова.
– Ой! – сказал я. – Ленка!
«Деды» обернулись. Я стоял, не в силах отвести глаз от телевизора. Майорова и Марк Прудкин играли «Дядюшкин сон» Достоевского. А я последние полгода провел в ротном сортире, где чистил бритвой писсуары. Ее голос был сигналом, дошедшим сквозь космическую толщу, из родной полузабытой цивилизации…
– Обурел, солдат? – поинтересовался кто-то из старослужащих. – Какая Ленка?
– Майорова, – ткнув пальцем в сторону телевизора, объяснил я. Я не мог отойти от телевизора. Это был глоток из кислородной маски.
«Деды» посмотрели в экран. «Я прошу вас, князь!» – низким, прекрасным голосом сказала высокая красивая женщина в белом платье с открытыми плечами…
– Ты что, ее знаешь? – спросил наконец один из старослужащих.
– Да, – ответил я. – Учились вместе.
«Деды» еще раз посмотрели на женщину на экране – и на меня.
– Пиздишь, – сопоставив увиденное, заключил самый наблюдательный из «дедов».
– Честное слово! – поклялся я.
– Как ее фамилия? – прищурился «дед».
– Майорова, – сказал я.
– Майорова? – уточнил «дед». – Да.
– Свободен, солдат, – сказал «дед». – Ушел от телевизора!
Справка для женщин и невоеннообязанных: приказы в армии отдаются в прошедшем времени. «Ушел от телевизора!» – не выполнить такой приказ психологически невозможно, ибо в воображении командира ты уже ушел. А за несовпадение реальности с командирским воображением карается обычно реальность.
И я ушел от телевизора и, спрятавшись за колонну, в тоске слушал родной голос… Первая часть телеспектакля закончилась, по экрану поплыли титры: «Зина – Елена Майорова»…
– Солдат! – диким голосом крикнул «дед». – Ко мне!
Я подбежал и встал столбиком возле табуреток. Старослужащие смотрели на меня с недоверием и, на всякий случай, восторгом.
– Ты что, вправду ее знаешь? – спросил наконец самый главный в роте «дед».
– Правда, – сказал я. – Учились вместе.
– Ты – с ней?
– Да, – ответил я. Диалог уходил на четвертый круг. Поверить в этот сюжет они не могли. Впрочем, после полугода армейских радостей я и сам верил во все это не сильно.
– Красивая баба, – сказал «дед», буровя меня взглядом.
– Очень, – подтвердил я. «Деды» продолжали испытующе рассматривать меня. Прошло еще полминуты, прежде чем злой чечен Ваха Курбанов озвучил вопрос, все это время, видимо, одолевавший старослужащих:
– Ты ее трахал?
– Нет, – честно признался я.
Тяжелый выдох разочарования прокатился по казарме, и дембельский состав тут же потерял ко мне всякий интерес. С таким идиотом, как я, разговаривать было не о чем.
– Иди, солдат! – раздраженно кинул самый главный «дед». – Иди, служи.
Курсант Керимов
Служба в Советской армии могла завершить мою жизнь самым немудреным образом: безо всякого Афгана мерли и гибли мы в Забайкальском военном округе довольно регулярно. Но рулетка остановилась не на мне, и я вернулся домой, переполненный впечатлениями от этой марсианской командировки. О возвращении чуть позже, а пока – о курсанте Керимове.