-Не смей!- послышалось шипение позади- не вспоминай Его! Он оставил вас! Оставил! А мой Господин раскрывает вам объятия!
И, прежде, чем Милош успел оглянуться, он ощутил, как сильные руки с острыми как когти чудовищной птицы ногтями с поистине нечеловеческой силой обхватили его, а шею словно обожгло огнём. Кровь в венах запульсировала, фонтаном вырываясь из раны на шее... Прямо в ярко- алый рот чудовища, что еще недавно казалось человеком: впалый нос, резкие острые скулы, выступающие надбровные дуги и кривые острые клыки, которыми он продолжал распарывать кожу на шее, вгрызаясь всё глубже. Руки, пальцы на которых напоминали жуткие костистые отростки.... Милош, пребывая в странном оцеплении, словно со стороны наблюдал всё происходящее. Боль понемногу отступала, тело наполнялось непонятной смесью силы и томления. Словно он до полусмерти жаждал чего-то, но не знал, чего же именно.
-Сильный- почти восхищённо протянуло чудовище, оторвавшись от князя - держи - тебе это нужно- с этими словами он полоснул себя острым когтем по запястье. Вязкая густая темная кровь медленно потекла вниз. Милош, едва дыша, смотрел, как багряные капли , падая, разлетаются на сотни крохотных кровавых кружочков, вырисовывая на ковре жуткую мозаику.
-Пей! Или умрёшь зря - сердито ткнуло ему в лицо своё запястье чудовище- пей же!
И Милош послушался - морщась от брезгливости, он припал к рваным краям раны и... тысячи ароматов, вкусов, кажется, даже жизней вдруг предстали перед ним. Казалось, он пьёт не кровь, а знания. Насыщается силой, что с каждым новым глотком растекается по его телу. Будто сотни чужих радостей, печалей, горестей и свершений вливались в него с этими темно-рубиновыми каплями.
-Достаточно!- морщась, слабо попытался оттолкнуть его гость. Но Милош вдруг оказался сильнее- он продолжал свой кровавый пир. Незнакомец вдруг издал звук, похожий на громкий визг летучей мыши, и, собрав последние силы, оттолкнул Милоша. По-кошачьи отскочил он назад, к окнам, закрытым резными ставнями.
Князь, тыльной стороной ладони отерев кровавый рот, двинулся было вперёд- продолжить мерзкий пир...Но тут же упал оземь, забившись в жутких конвульсиях.
-Новое рождение.... - с благоговением прошелестело чудище напротив. Щелками мутных глаз взирая на то, как меняются черты князя. Как он, стеная и поджимая ноги к туловищу, катается по полу, словно попав в тиски неведомой доселе боли.
***
Василика, поглаживая дрожащеей рукой светловолосую головку племянницы, невидящим взглядом вперилась в дрожащий огонь свечи.
-А правда, что Белая дама приходит к тем, кому суждено умереть?- продолжала допытывать маленькая Надья.
-Ох, ох- не к ночи сказано! - тут же испуганно стала креститься старенькая нянька, дремавшая было у очага на старом скрипучем кресле-качалке.
-Нет, Надья - Белая дама просто предвестница грядущих изменений ( "хороших ли"? - задала себе мысленный вопрос - и ужаснулась напрашивающемуся ответу).
-Расскажи, ну, расскажи, пожалуйста!- требовательно затеребила рукав ночной рубашки девочка. Брови нахмурены, на лице- отблеск недовольства. Вся в отца - тот, едва что шло не так, как он хотел, вмиг превращался в злого и капризного мальчишку, которым был в детстве. Благо! Истиное благо для него- Домница. Лишь она могла справиться с приступами гнева мужа. Лишь ее кроткий и веселый нрав действовал на него словно вода на жаркое пламя. Поистине, повезло брату с женой!
-Хорошо, Надья. Но пообещай, что ты тут же уснёшь? - получив утвердительный кивок, под осуждающим взглядом нянюшки, явно считавшей, что не пристало дитю малому на ночь подобное слушать, начала:
"Давным-давно, когда кроны деревьев достигали небес, а люди жили в мире и согласии с собой и Богом- была тогда Валлахия словно сказочный край. Реки полны рыбой, леса зелены и прекрасны, поля полны урожаем. Ничего не предвещало беды.
Правил тогда Князь великий, Димитру. Правил мудро и справедливо. И была у него дочь, дева, чьи уста краснее ягод рябины морозным днем, лицо- словно первый снег бело, а волосы темны как ночь. Люми́ница. Много князей и Господарей сватались к Люминице, и не только из-за приданого- далеко шла слава о красоте и добром нраве её. Но всем отказала девушка, решившая, что лишь свет истинной любви озарит ее жизнь - и тогда уступит она воле отца, выйдет замуж.
Старый князь любил дочь, не перечил ей, позволяя и себе дольше порадоваться, насладиться ее присутствием.
Однажды Люминица собирала с подругами в лесу фиалки. Потеявшись, заплутала. Уже под самые сумерки зашла дева далеко, в самую глубь. Где воины, что послал отец охранять её? Где служанки? Да и лес, словно живой, водил её как по кругу- все возвращалась дева в одно и то же место. Та же сосна с огромным лапами, та же узкая тропинка, петляющая меж деревьев. Луна печально лила свой свет с небосклона, а дороги домой все никак не найти. Страх охватил деву. Казалось, из-за каждого дерева смотрит на нее пара жутких глаз, под каждым кустом притаилось чудище, готовое наброситься. Печальные гроздья так нелюбимой всеми колдунами да ведьмами рябины едва заметно колыхались- словно незримый ветерок тревожил покой колдовского древа.
-Не бойся, дева- послышался позади низкий мужской голос. Обернувшись, Люминица увидела высокого темноволосого незнакомца, чья бледная кожа в свете Луны сияла, словно покрытая радужной пылью. Его глаза, будто лишенные зрачков, бездонными темными глубинами скользили по ней. Алые губы растягивались в подобии улыбки. Одет он был так, словно только что возвращался со столичного приема - модный насыщенно-синий щегольский сюртук, украшенный каменьями и вышивкой, темные брюки и рубашка, высокие кожаные сапоги. Волосы были длиной почти до плеч.
Незнакомец молча рассматривая её, оценивал, заставляя Люминицу дрожать от страха.
-Действительно, не лгут люди- наконец, заключил он, пожирая деву жадным взглядом- имя моё -Влад из рода Дрэкулов. А твое- не дал он испуганной деве ответить- Люминица, верно? Свет его старых очей, так? Душа его?- отчего-то недобро усмехнулся он.
-Знаешь, что твой батюшка должен мне? Обещался мне душой своей, да обманул. Крест положил на могилу мою, осину - на грудь. Да только....- он сделал шаг вперед- не решился грех убийства на душу взять... и зря. Теперь я вернулся забрать долг. Ты- мой долг! Вся душа его, сердце- ты!
Девушка, попятившись назад, уперлась спиной в ствол дерева, вскрикнув от боли. Чувствуя, как маленькие капельки крови стали стекать по спине, в том месте, где тонкую ткань платья и нижней рубашки распороли острые ветки, попыталась рукой добраться до ранок
Незнакомец вдруг словно выше стал- вытянулся как лучшая отцовская гончая, с силой втянул ноздрями воздух, и .... ощерился. Белые клыки обнажились, делая его похожим на чудовищного зверя. Он подходил все ближе и ближе, принюхиваясь как животное.
-Кровь. Зовёт....не так хотел.... породниться- он выталкивал из себя невнятные слова, будто сохранять человеческий облик ему давалось с трудом. Люминица затряслась, ухватив одной рукой крест на шее, зашептала слова молитвы. Выставив распятие перед собой, почти впечатала в фигуру перед собой. Мужчина, чье смрадное дыхание уже обдавало её, резко остановился, сморщившись как от боли. Его узловатые длинные пальцы с остервенением хватали воздух перед собой- будто не могло подойти исчадие ада ближе, разорвать ореол веры. Черты лица, фигуры его размыто дрожали, то превращая его в седого согбенного старика, то- обратно в молодого юношу, то вдруг- в гниющий полуиссохший труп.