Рьян с треском ломанулся в заросли. Бегал он хорошо, но поди поспей за ведьмовским оберегом. Тут уже не уследишь, куда ступаешь и чем пачкаешься. Вспугнутая шумом лосиха проводила молодца задумчивым взглядом, он и удивиться не успел. Так и вывалился из кустов. Потный, грязный, тяжело дышащий, злой, как шатун! Каблуком втоптал мигом ставший безжизненным прут в грязь. Однако ж к роднику вышел. И право слово, если и варить зелья на какой водице, так только на такой! Чистейшей, переливающейся, словно на дворе жаркое лето, а на небе ни облачка. Источник брал начало в поросших мхом валунах, оглаживал их изгибы и с веселым звоном падал вниз, в каменную чашу, как в подставленные ладони. Рьян замер, не решаясь приблизиться к чудесному месту – едва ведро из рук не выпало. Впрочем, восхищения хватило ненадолго. Сбросив наваждение, он вспрыгнул на ближайший камень, прошелся по нему и наклонился напиться. Умылся, довольно крякая, а когда отнял ладони от лица, понял, что не один отыскал родник.
Напротив сидела девка. Да как сидела! Рубашонка мокрая все тело облепила – видать каждый изгиб, каждую складочку. Девка запрокинула голову, показывая шею, провела ногтем по ключице.
– Извиняй, славница, что помешал. Водицы наберу и пойду.
Рьян не смутился и не покраснел. Видал он девок. И одетых, и голых. И таких вот, призывно грудями покачивающих, на локти откидывающихся, видал тоже. Обыкновенно, правда, не спешил с ними распрощаться.
– Что ж ты стоишь, молодец? Неужто я не хороша?
Рьян с сожалением цокнул:
– Хороша, хороша. Не обессудь, не до тебя нынче.
И только подставил ведро источнику, как девка вдруг завизжала и кинулась на него. Проклятый не удержался на скользком, упал, выронив ведерко. Полетели брызги. И кто бы знал, что хиленький родничок так глубок! Вроде ручей ручьем, а молодца целиком укрыл!
Девка мигом запрыгнула на него верхом и придавила грудь:
– А коли хороша, то ты тут со мною и останешься!
Острые ногти прорезали рубашку, вода исказила лик. Теперь не красавица приманивала Рьяна, а бледная тетка с перекошенным зубастым ртом топила его.
Ледяная водица сковала руки-ноги, вместо воздуха в нос полилась погибель. Но и Рьян не первый день на свете жил. Всю силу духа приложил, чтобы не дать себе трепыхаться. Замер, расслабился. Девка ослабила хватку, а он – ап! – и высвободился. Но вылезти из родника нечисть ему не дала. Пальцы ее скрючились, шея вытянулась, глаза замерли, как у рыбы дохлой. Так она и пошла на него – мертвянка.
Недолго думая, парень подхватил ведерко, размахнулся и шарахнул ей по уху. Девка не увернулась. Шея жутко захрустела, голова склонилась набок так сильно, как не бывает у живых. Но нечисть того и не заметила.
– Мой будешь! Здесь останешься! Ласкать тебя стану!
– Прости, славница! Мне как-то больше живые по вкусу.
Рьян нахлобучил ведро ей на голову и пнул в живот – уродина раскинула руки и упала. Но прежде чем коснуться воды, сама стала водою и осыпалась вниз уже каплями. Только ведро осталось в каменной чаше. Выловить бы его да убраться поскорее… Но стоило молодцу наклониться, как утопница выросла у него за спиной. Обхватила за пояс, коснулась губами шеи – точно ледышку за шиворот кинули!
– Куда же ты, лю́бый?
Зубы коснулись кожи, запах сырой земли обдал Рьяна… Все? Вот еще! Видно, этот рыжий богам мил. Мертвянка отшатнулась от него, заскулила, на четвереньках побежала к камням прятаться.
– Тьфу! Тьфу! Дымом пахнет! Поди прочь, дымный! Тьфу на тебя!
Рьян сглотнул слюну пересохшим ртом. Не отводя от утопницы взгляда, достал ведро, зачерпнул воды и медленно попятился от источника. Когда звон воды стих, а мокрая рубаха начала вновь ощущаться на теле, дрожащей рукой пригладил волосы.
– Вот тебе и перепекла, как хворого младенца, – пробормотал он.
На том указания старухи не закончились. Для колдовского зелья ей требовались и водица особая, и коренья, которые Рьян непременно сам должен был собрать, и времени куда больше, чем хотелось бы. Но молодец оказался не прочь лишний раз зайти в избу к ведьмам. Хотя бы и для того, чтобы отблагодарить лесную госпожу за спасение. А что нарочно подгадал для того время, когда Зорка из избы уйдет, так то просто чтобы не злить бабку лишний раз.
Денек, когда он снова наведался в чащу, выдался погожий. Самое то по ельничку прогуляться. Солнце ярко прощально сияло сквозь облезлые ветки, даже мошкара какая-то сновала, точно невдомек ей, что вот-вот снег выпадет. Сухие травы шуршали под ногами, так и тянуло прилечь да понежиться, вдыхая их пряный дух, а там и ко сну можно готовиться. Рьян помотал головой: не его это желание! Он Срединный лес с самого детства не любил, а уж в траве кататься и вовсе никогда не думал. Проклятье росло… Не ровен час от того, кем молодец родился, и вовсе ничего не останется…