Йанто, между тем, достал из ранца странный предмет, — что-то вроде полукругло расплющенной на конце черной палочки. Взяв его поудобнее, он провел острием по листу, — на нем осталась ровная синяя черта.
Йанто посмотрел на Мишку, улыбнулся, и провел по листу расплющенным концом палочки. Черта, как по волшебству, исчезла. Чем-то это походило на древнегреческое стило, которым можно было и писать, и заглаживать написанное, — но на листе не осталось совершенно никаких следов. Мишка даже потрогал его, — ничего. Та же идеально гладкая поверхность. Прочная. Вовсе не воск.
— Что это? — спросил он.
Йанто удивлял его всё больше. Мишка и не слышал о таких вот штуках, — но они не фига не походили на первобытные. Даже на американские не очень.
— Фйа`о, — ответил Йанто. — Кэл`вэйа фйа`о.
— Понятно, — буркнул Мишка. — Для чего это?
Йанто сел поудобнее… и начал рисовать. Всего за пару минут из под его «пера» вышел портрет самого Мишки, — похожий, больше, на карикатуру в стенгазете, но всё же, вполне узнаваемый.
— Йо? — Йанто повернулся к нему. — Кайу`крр хум крр не клл`тэ?
— Не так страшна мама, как рисуют её первоклассники, — пробормотал Мишка, глядя на собственную губастую лопоухую физию. Нет, попадись такое в стенгазете, — он бы точно надрал художнику ухи, — просто для вдохновения.
— Пам? — от задумчивости между бровями Йанто даже пролегла смешная морщинка. — Йарр`э?
— Фигня это, — сказал Мишка, пристально глядя на него. — Фиг-ня, понимаешь?
— Фиг`я? — повторил Йанто.
— Фигня, фигня, — сказал Мишка. — Сотри это.
— Пам?
— Пам-пам! — разозлился Мишка. — Сотри!
Он протянул руку и сам яростно потер рисунок. Безрезультатно. Эта странная штука рисовала не чернилами, — если вообще чем-то рисовала. Казалось, что рисунок, как татуировка, скрыт в глубине странного полупрозрачного материала.
— Не фига ж себе… — сказал мальчишка.
— Фиг`я? — повторил Йанто. — Йомханг? — он, наконец, повернул «стило» и быстро стер рисунок. Задумчиво взглянул на Мишку. Начал рисовать вновь, уже не так быстро.
Под его рукой на листе постепенно проступал… город. Чем-то очень похожий на Ригу, которую Мишка не раз и не два видел в фильмах, — трех-четырехэтажные, уютные какие-то здания, какая-то площадь…
Но не Рига. За крышами в лохматые тучи уходила трехгранная башня, немыслимой, должно быть, высоты.
У Мишки вдруг пересохло в горле. Сам по себе рисунок был не бог весть какой, — нацарапай такой, например, Витька, он бы и ухом не повел, а то бы и сказал, что меньше фантастики читать надо. Но Йанто не умел читать. Он не мог видеть фильмов. Он мог рисовать только то, что видел своими глазами. А Мишка превосходно знал, что таких вот высоченных зданий на Земле нет. Пока что. Так откуда же взялся Йанто? Из будущего? С луком и грязными пятками? Нет, бред… Разве что его завезли на Землю с какой-то совсем дикой планеты…
Но Йанто, между тем, быстро рисовал дальше, — и Мишка вдруг почувствовал, что в глубине живота расползается неприятный такой холодок. Сам по себе возникавший под рукой Йанто рисунок пугающим совсем не был — пугала мысль, что такое вот бывает наяву…
…Какой-то канал или туннель — не разобрать, заваленный разбитыми машинами, бочками и ещё каким-то хламом… посреди него — солдат или, скорее, какой-то полицейский, — в противогазе и каких-то толстых щитках, похожих на щитки черепахи… в руках — какая-то непонятная фиговина, похожая на раздвоенный автомат — но точно не знакомый Мишке АК-47 или даже американский М-16. Снова «смена кадра» — «полицай» лежит у бочки, из горла торчит стрела. Над трупом стоит сам Йанто, держа тот самый нож в ножнах.
Мишку передернуло. «Полицай», что и говорить, смотрелся жутковато, — но он в жизни не решился бы взять любую вещь с покойника.
Тут же он понял, что покойником «полицай» стал не сам. Его убили. И убийца — сидит сейчас прямо перед ним, довольно улыбаясь. Стало страшновато. Он уже видел Йанто, так сказать, в деле, — и понимал, что в случае чего шансов у него не будет. Ни малейших.
— Так ты его в самом деле… того? — наконец, спросил он.
— Нэ! — Йанто мгновенно вскочил, схватил лук, и вдруг бросился в глубину чердака, прыгая туда и сюда, словно сумасшедший заяц и издавая совершенно дикие звуки, — наверное, изображая выстрелы или свист пуль. Колесом — только пятки в воздухе мелькнули, — нырнул куда-то в сторону, скрылся. Тут же выскочил, вскинул лук, рванул тетиву, — лук издал внушительный басовый звук и Мишка невольно дернулся, хотя и видел, что стрелы на тетиве нет.