о на ночь, как обычно практиковалось, но на пол дня, следующую ночь и следующий день. Бедняжка не находила себе места, к тому же непогода усилилась и в башне стало настолько страшно и неуютно, насколько это возможно для воображения совсем юной девушки. Она проплакала весь вечер и даже не старалась успокоиться, надеясь, что после слез наступит дурманящий сон, но увы, как она не старалась уснуть у нее не получалась. Снаружи забарабанил дождь, капли его просачиваясь сквозь крышу, падали на каменный пол, отдаваясь гулким эхом по всему помещению, действуя на мозг не успокаивающе, но наоборот раздражали своей монотонностью. Все вкупе сделалось вскоре таким невыносимым для Жаклины, что она, набравшись храбрости, отперла маленькую дверку, ведущую на чердак, а затем и на балкон, решила сменить обстановку и может быть избавиться на свежем воздухе от своего страха. Она, в легком платьице, в каком была с утра, вышла навстречу разбушевавшейся непогоде и, дрожа всем телом бесцельно осмотрелась вокруг. Стояла непроглядная темень, стена дождя заволокла весь горизонт. Дождь хлестал в лицо и забирался под одежду, не спасал даже навес. В конце концов, обессилившая от страха и холода она опустилась на корточки и вскоре впала в забытье. Так, как ей казалось прошла ночь. Однако каково же было ее удивление, когда проснувшись на утро, она обнаружила себя завернутой в одеяло и заботливо уложенной на постель. Жаклина тут же проснулась и осмотрелась, однако почти сразу же вспомнила слова служанки, обещавшей навестить ее. «Конечно,- с радостью в сердце подумала она, - это Розина зашла ко мне ночью и принесла меня сюда. Но...» Жаклина вспомнила еще к тому же, обещание служанки и в скромном предвкушении окинула взглядом комнату в поисках еды. Увы, к ее огорчению еды не оказалось, но зато на грубо сколоченном столе красовался новый атрибут, ранее которого здесь быть не могло. Жаклина подбежала к столу и с удивлением заметила кружку с каким-то напитком, а рядом написанную наспех записку, которая гласила: «ВЫ поступили достаточно опрометчиво и рискованно, проведя ночь в опасных для такой юной девушки погодных условиях. Выпейте содержимое этой кружки, не бойтесь. Это лекарство, дабы вам не схватить простуду, оно погрузит вас в сон, что тоже необходимо для здоровья и желанно для вас.» Жаклина изумилась еще более, рассудив, что у Розины вдруг обнаружились странные повадки, однако прийдя к заключению, что таким образом служанка заботиться о ней, Жаклина преисполнилась благодарности и без колебаний выпила содержимое кружки. Вскоре, как и было обещано в записке, она уснула. Ее разбудила Розина, пришедшая сообщить радостную весть о желанной свободе. Жаклина, вспомнив про внимательность служанки, хотела было поблагодарить ее, но, когда она взглянула на стол, где оставила кружку, то заметила что последней и след простыл. Девушка открыла рот, но почему- то осеклась. -«Что случилась, мадмуазель, -спросила служанка, заметив что юная госпожа ее чем-то озадаченна. -«Ты давно вошла сюда?»- спросила девочка. Служанка принялась извиняться, изрядно покраснев при этом и сообщила, что она пришла только что. Жаклина озадаченно нахмурила бровки, но ничего не ответила. Радость избавления от этого мрачного обиталища полностью заполнила ее сердце и мысли, и девочка, что свойственно всем юным и легкокрылым умам, предалась ей без остатка, забыв обо всех злоключениях. Сколько бы еще времени она оставалась слепой ко всему происходящему вокруг нее? Сколько бы она так наивно забывала обо всем, что требует самого пристального внимания и имеет в действительности ужасающую природу? Сколько бы еще дней, месяцев или даже лет смотрела она на свою мать через призму добродетели и доверчивости? Но, все же судьбе было угодно распорядиться так, что ход ее жизни резко изменился, из тихого течения превратившись в бушующий водоворот. Как то в один из дней, время уже близилось к вечеру, в комнату затворницы вошла Розина и сообщила серьезным тоном следующее: «Ваша матушка желает, чтобы вы немедленно привели себя в порядок и спустились вниз, там вас будет ждать экипаж. Она просила вас не затягивать с вашим туалетом.» Жаклина удивленно вскинула брови и даже немного побледнела, так как каждый выезд с матерью, если таковой все же случался, был подобен ужасной пытке, и каждый раз наполнял сердце болью и обидой., которую она заглушала в себе и с детской преданностью продолжала любить свою суровую родительницу. -«Но в чем же дело? К чему такая поспешность?» -«О, мадмуазель, я прошу не спрашивайте меня ни о чем, я сама ничего не знаю, но прошу вас, поторопитесь. Я заметила, что ваша матушка чем-то взволнованна и думаю, что одна минута вашего промедления, и она вновь выйдет из себя!» Служанка произнесла свою речь быстро, в голосе ее звучали умоляющие нотки. Жаклина не заставила себя более упрашивать и попросила Розину помочь ей. Девочка довольно скоро собралась и не заметила даже как очутилась на против своей матери. Их взгляды встретились и Жаклина, разгоряченная спешкой и даже некоего рода азартом свойственного юности, забылась и посмотрела на мать взглядом живым и нежным. Щеки ее от быстроты сборов раскраснелись, в глазах появился приятный блеск, на нежной коже висков выступили еле заметные бисерины пота, пожалуй она была прекрасна в этот момент, что заметил бы каждый и, тем более что не укрылось от ее матери. Последняя обдала девочку таким холодным и мертвенным взглядом, что вся живость ее испарилась, а сердце вновь сжалось в маленький комок. Жаклина чувствовала в глубине души, что ее мать никогда не любила в ней живость, радость и прочие подобные чувства, которые непреклонно отражаются и на внешности, но более предпочитала видеть свою дочь удрученную, в слезах и страданиях. Она чувствовала, что тогда мать ее, если так можно выразиться, расцветала и даже была способна на некоторые потуги жалости. Жаклина погрустнела и вспомнила, как именно должна она себя вести, испуганно опустив взор она робко поприветствовала графиню и замолкла, не решаясь более взглянуть на нее. Графиня же, действительно выглядела взволнованной, о чем говорило не только выражение ее лица, но и вся внешность. Жалюзи плотно закрывали окна, в карету совсем не проникал и без того скудный свет. Графиня, в такой зловещей тени, походила на привидение, которое пыталось придать себе вид живого человека посредством чрезмерного макияжа и не очень удачных попыток держать свои чувства в себе. -«Я взяла тебя с собой не случайно,- через силу произнесла она, ненавидя то обстоятельство, что ей самой приходится разговаривать с дочерью, да к тому же по доброй воле,- к сожалению я не располагаю другим доверенным лицом. Будешь делать все, что я тебе прикажу и не смей ослушиваться меня, дело предстоит щепетильное». -«Да, мадам. Вы знаете, что я никогда не пойду вам наперекор. Я сама и моя жизнь в ваших руках»- скромно начала Жаклина. Графиня изобразила на лице циничную гримасу и отрезала: -«Хватит, клятв верности я от тебя не просила.» На этом разговор прервался и пока карета ехала по каменным мостовым, он более не начинался. А путь оказался не близкий, как показалось Жаклине, тем более что жалюзи были закрыты и девушка заскучала. Наконец экипаж остановился и дамы вышли на свежий воздух. Графиня нервничала и вела себя крайне раздраженно, казалось что ее бесило все: Тряска кареты, неуклюжий лакей, длинное платье, которое немного зацепилось за дверцу при выходе, свежий воздух, шорох гальки под ногами и.т.п., в то время как ее дочь, наоборот распространяла нежность и внимательность на все и всех вокруг, хотя и испытывала волнение из-за матери. Особняк, куда они прибыли, выглядел очень богато, Жаклина предположила, что он принадлежит скорее герцогу, нежели чем графу, но мрачный дух здания, который окружил его создавая неприятный осадок в душе, портил все прекрасное впечатление. У парадной их встретил лакей и молча провел внутрь залы. Их ждали. Графиня, шедшая впереди, казалось спешила и, зайдя в зал, не поворачиваясь бегло приказала: -« НЕ ходи за мной. Жди здесь. Что бы не случилось, я приказываю тебе. Если меня долго не будет, уезжай и забудь это место». Слова ее были такими бесчувственными и ледяными, что Жаклина перепугалась и сердце ее затрепетало. Она было хотела броситься за графиней, но та двигалась так решительно и гордо, и с таким видом, что в этот момент оказаться на ее пути было бы по меньшей мере рискованно, тем более Жаклине. Итак девочка, предоставленная сама себе, с подкашивающимися от переживаний коленками и беспорядочными мыслями в голове, осталась предоставленная сама себе. Она не знала что делать и чем себя занять. Слуг нигде не наблюдалось, чтобы оказать ей знаки внимания. Все словно вымерло. Зала плохо освещалась, как будто то был маневр с определенным умыслом, а в воздухе витал пряный аромат восточных благовоний, в конце концов начавший дурманить Жаклину. Она поняла, что ею скорее всего никто не займется и она может делать, что хочет, хотя как раз в данный момент ей этого хотелось меньше всего. Волнения ее не уменьшались, но лишь только с каждой минутой возрастали, учитывая, что их с момента прихода, прошло уже очень много и девочка даже теперь сбилась со счета. Жаклина нетерпеливо мерила