пробубнил: -«Ты ведешь себя так будто ты девственница. Неужели ты девственница? Бог мой, сколько же мадам отдала за тебя? Черт бы побрал эту дьяволицу, она осчастливила меня на всю жизнь!» он разразился громким смехом и резко успокоившись продолжил свою мысль: -«Ну так, моя юная лань, не бойся ничего я буду нежен с тобой. Потерять со мной девственность, клянусь, моя кандидатура для этого важного события самая подходящая! О, я прекрасный любовник и знаю много тонкостей любви, ты будешь довольна мной, моя овечка. Давай же, стань покорной, и ты узнаешь всю сладость жизни, оценишь ее истинный вкус и аромат. Они поистине прекрасны!». Он с еще большей страстью принялся целовать ее нежную шею, сходя с ума от тонкого аромата ее кожи, от гибкости и грациозности ее тела., еще совсем юного. Жаклина, как ей казалось, уже почти теряла сознание и не могла ни умолять ни лить слезы, лишь только бессознательно всхлипывала и дрожала. Однако найстойчивые ласки совратителя вдруг резко прекратились и он застыл, как соляной столб. Сразу же девочка услышала позади себя другой голос, подсознание ее тут же объявило ей, что он был знаком ей. «Убери свои жадные лапы от этого ребенка, не то я мигом прострелю твою глупую башку» - тихо, но утверждающе прокомментировал голос Жаклина почувствовала, что ее отпустили и, повалившись на пол, она отползла в сторону. Сзади происходила легкая борьба, ей казалось, что ее насильника оттащили и производят с ним какие-то действия. Она, найдя в себе силы, вскочила и обернулась в сторону, где слышала голос. Перед ней стояли двое мужчин. Один из них ее насильник, теперь уже с совершенно изменившимся лицом, полным страха и трепета и другой, стоявший к ней спиной, держал его за горло, приставив револьвер к виску. -«Попробуйте только позвать на помощь, маркиз, я выбью вам мозги, они совершенно не идут к вашему лицу, так что не беспокойтесь и не делайте такое плачевное лицо». «Кто вы? Что за игры вы со мной ведете?- заскулил непутевый искуситель,- Сначала подсылаете мне девственницу, которая так мило сопротивляется, потом вы еще...Прошу, хватит уже, скажите же, что это все шутки графини и я воздам должное ее изобретательности и восхвалю ее. Но, умоляю вас, хватит!» - «Ты настолько низок, что я пожалуй не удостоюсь дать тебе ответ. Самое лучшее сейчас, что ты можешь делать, это помолчать немного». После своих слов незнакомец, будучи в той же маске, немного повернул голову к девушке и изрек, достаточно резко: -«Кто просил тебя являться сюда? Кто позволил тебе выходить из комнаты?» Жаклина, уже узнавшая своего давнего знакомого и немного воспарявшая духом ответила: -«Я не знала, простите...Я не знала, что здесь происходит...»- слова ее звучали однако так, будто она вот-вот упадет в обморок. -«Вы целы?» -«Да...»- лишь только выдохнула девочка. -«Уходите отсюда немедленно...в свою комнату!»- приказал он. Жаклина было замешкалась но повторный приказ, прозвучавший еще резче и грубее, заставил ее двинуться с места и вот она уже во весь опор несется к себе. «Вы знаете, что вам грозит, если вы меня убьете?- попытался запугать маркиз человека в маске, когда дверь за девочкой закрылась. «ВЫ знаете какие у меня связи, сударь?Поверьте, вы не останетесь безнаказанным.» -«Вы глубоко ошибаетесь маркиз.- произнес хладнокровно незнакомец,- мне то как раз ничего не угрожает, а вот вам грозит в лучшем случае бесчестие, в худшем- смерть, даже хотя бы и от моей руки, чего я, поверьте, непремину совершить.». Глаза маркиза округлились от испуга он произнес: -«Да, как вы смеете запугивать меня, кто....» Он осекся, когда незнакомец снял маску и произвел еще ряд действий, которые теперь позволяли узнать его. Маркиз ахнул от неожиданности и с лица его тут же спал весь страх: «Герцог Де..»-восклицание его было прервано, так как герцог зажал ему рот рукой, сопроводив свой жест словами: -«Тише, сударь, тише. Не будем разбрасываться именами, здесь и у стен есть уши. Оставьте свои догадки при себе и, надеюсь, вы уже сделали соответствующие выводы». Маркиз принялся неуклюже извиняться, на что тот, перебив его спросил: -«Полно вам, маркиз. Но вы знаете какой опасности вы только что избежали, если бы я не спас вас? Вы знаете, кто была эта девочка?» Маркиз, как мог, изобразил на своем лице неподдельное удивление и интерес. -«Это дочь графини Арже, господин маркиз». -«Дочь?!- воскликнул ошарашенный маркиз,- Боже праведный, как она здесь оказалась?! Меня хотели уничтожить, таким ужасным поступком...» -«Ну, если вы упомянули имя бога, сударь, то я спокоен за вас, ибо вижу, что вы понимаете всю щепетильность ситуации. Я покидаю вас, и надеюсь, что мне не нужно просить вас молчать о том, что произошло здесь.» Маркиз было открыл рот, но мужчина сделал знак рукой, призывая его молчать и поспешно покинул комнату. Жаклина, оказавшись у себя, со слезами на глазах принялась возносить горячую молитву богу, благодаря его за свое чудесное спасение. Вволю наплакавшись и проведя у маленького молитвенного алтаря почти всю ночь, девочка истощив все свои силы так и уснула на полу возле кровати. Теперь у нее было предостаточно времени поразмыслить о произошедшем, так как более двух недель не происходило никаких событий, могущих нарушить ее спокойствия, если ее состояние можно было так назвать. Она вдруг осознала, что теперь никогда не сможет жить так же мирно и на свой манер счастливо, как ранее. То, что произошло, и так уже являлось достаточной встряской для юной чистой души и теперь в сердце ее ежеминутно восставали то боль, то смятение, то переживание - в общем весь тот порок страстей, который не дает человеку ни спокойного существования, ни спокойного сна. Сказать, что жизнь ее круто поменялась и никогда более не войдет в спокойное русло- это не сказать ничего. Здесь следует оговориться о еще одной немаловажной вещи, которая сейчас уже и далее, будет безраздельно влиять на душу и мысли Жаклины. Девочка часто думала, но мысли ее были пугливы и робки, о желанном замужестве. Однако она воспринимала это положение ни как его должно воспринимать, но как возможность наконец стать свободной и даже счастливой, более ей ничего не было нужно. Счастливой не в том плане, как обычно представляют себе счастье другие девицы на выданье: светская жизнь, подкрепляемая официальным статусом, возможность наконец завести себе любовников или наоборот, безраздельно принадлежать мужу и детям, возможность полностью явить себя во всех ракурсах и конечно же свобода и так далее и тому подобное. Она рассматривала свое счастье как нечто скромное и ненавязчивое, а именно возможность покинуть это страшное место, которое грозило сделаться ее могилой навсегда, чего она очень боялась. Уже одно это обстоятельство, избегнув которое, могло бы сделать ее счастливой, а об остальном юное дитя даже и не помышляла. Но мысли такого рода возникали у нее лишь тогда, когда ей было особенно одиноко и грустно, во все остальное время она была полностью готова покориться воле матери и безропотно сносить все лишения. Теперь же, после открытия таких ужасных вещей, а точнее разговора с незнакомым господином в особняке, вопрос о замужестве приобрел для нее совершенно другие краски. В голове ее, как вырезанные на скрижалях истины, навсегда запечатлелись роковые слова этого господина, так нагло и подло заявившего Жаклине о распутстве всего высшего света. Увы, юное сознание, не пожелав разобраться во всем осторожно и внимательно, впитало эти слова без остатка и всецело поверило им, более того обрамляя их в трагические тона. Мысль о замужестве теперь, после того через что ей пришлось пройти, казалась ужасной ей. Она не хотела связывать свою судьбу с развратным человеком, кем бы он ни был, и тем более, или даже главным образом (так как именно этот факт более не давал ей покоя) с тем человеком, который делил ложе с ее матерью. Мысль эта, настолько противная ей, возбуждала в душе все те тягостные чувства о которых говорилось ранее. В ее сознании, на свой лад, рисовались картины тех уловок и извращенных игр, к которым могли бы прибегнуть мужчины, дабы завладеть женщиной. Конечно, Жаклина отдавала себе отчет в том, что она еще слишком юна и наивна, это обстоятельство ужасно пугало ее и делало беззащитной перед притворством аристократии. Она предпочла бы даже навсегда оставаться взаперти, нежели чем губить свою душу и те добродетели, которыми она обладала, так как поддержки ей ждать не приходилось ни с чьей стороны. Ни поддержки, ни попечительства, ни мудрого слова, которые были необходимы ей как воздух в теперешнем ее положении. Не удивительно, что действия незнакомца приняли в ее мыслях самый отрицательный смысл. Если и имелось к нему доверие, пускай небольшое и надежды на то, что он ее защитник, пускай и надуманные ею, но все же они исчезли, рассыпались в прах, уступая место травящей душу подозрительности, страху и ненависти. Она допускала мысль о том, что его действия есть еще один способ ускорить ее падение, но способ тонкий и продуманный, дабы доставить этому исчадию ада еще больше удовольствия потом. Однако именно эти мысли не занимали все ее существо, как могло бы показаться, так как врожденная доброта и искренность, жившие в ней, все еще взывали к сердцу, стараясь смягчить его. Ну что