6
На утро Жаклина почувствовала недомогание, что вынудило ее оставаться в постели целый день, чему она совершенно не огорчилась или точнее здесь будет сказать, не обратила даже внимание на это обстоятельство. В ее голове вновь всплыли противоречивые мысли, но они оказались не более чем порождением уставшего разума и тела, в связи с чем, имели расплывчатую бесформенную природу. Она пролежала в кровати весь день, а ближе к вечеру в ней вновь начала просыпаться тревога. Так как ее мучитель каждый раз уходил без обещаний навестить ее вновь, то она в этот раз, как и в прошлый, подсознательно надеялась, что он решил оставить ее в покое. Наивные эти мысли порождали в ее душе слабый луч надежды, который заставлял Жаклину возносить мольбы к богу, прося его избавить ее от незваного гостя. Эти мольбы, смешанные с тревогой с каждым новым ударом часов все возрастали и делались все неистовей. Жаклина решила одеться, так как находилась в одной пижаме и раздобыла нож, который выкрала с подноса с ужином, принесенного служанкой. Она решила, что лучше убьет себя, если граф вознамерится покуситься на нее. Мысль эта совершенно не страшила ее, как уже говорилось, она с радостью бы приняла смерть, коя являлась единственным избавлением от мук жизни. Итак часы тянулись мучительно долго для девочки. С колотящимся в ночной тиши сердцем и болью, ослабившей все тело, она ждала рокового свидания, одновременно умоляя бога, чтобы оно не произошло. Увы, молитвы ее не были услышаны и как и в прошлую ночь, в ее спальню вновь пожаловал граф, все так же свободно и даже теперь воспринимая этот факт, как само собой разумеющееся. Из груди Жаклины вырвался стон, когда она увидела его фигуру, на что граф незамедлительно отреагировал, со страстными словами бросившись к постели своей прелестницы. -«Что с вами, моя прекрасная Пенелопа, самая честная и самая прекрасная из женщин? Вам нездоровится?» -«Позавчера, вечера и вот теперь сегодня так же умоляю вас граф, оставьте меня, не мучьте. Ваши неуместные визиты убивают меня. Прошу вас, пожалейте меня. Я безумно боюсь вас, ваших слов и ваших действий». Видимо в мольбах своих Жаклина была так искренна и чиста, а слабость ее была так невинна, что делало ее еще более прекрасной и придавало томности ее словам и внешности, что граф не сумев сдержать себя поспешил к ней и, взяв ее ладони в свои принялся покрывать их жадными поцелуями, бормоча следующее: -«О, Жаклина, вы мучаете меня! Я ваш слуга, ваш раб. Вы самая прелестнейшая из всех юных женщин. Вы так прекрасны в вашей кротости и чистоте....» И действительно, образ Жаклины, против ее воли, щекотал все чувства сразу. Тем более что невинность и кротость всегда возбуждали самые животные страсти в искушенных умах, желавших поскорее испить сладчайший нектар этих редких качеств, насытиться им, осушить чашу божественной амброзии и раствориться в оставшемся аромате. В общем то было самое неистовое желание, самое острое из наслаждений и самая дорогая награда для тех, кто уже развратился окончательно и теперь лишь желал проделать то же и с оставшейся частью божиих овечек, предавшись эйфории созерцания падения своих жертв и ликуя на обломках того, что когда то называлось добродетелью. --«Прошу вас,-испуганно пролепетала бедняжка, уймите ваш пыл. Я позову на помощь!» -«Ха-ха, я уже говорил вам, что тем самым вы ускорите вашу гибель и все будут считать вас падшей. Кричите, Жаклина, кричите, но знайте, что это бесполезно!» Граф все не останавливался, то прижимая ее ладони к сердцу, то вновь покрывая их поцелуями и никакие мольбы и стенания своей жертвы он не слышал и не желал слышать. -«Жаклина, разве страшен грех, когда о нем никто не знает? Посмотрите на мои любовные порывы с другой стороны и вы увидете, что это высшее из наслаждений которое мужчина и женщина не стесняются дарить друг другу! Прошу вас успокойтесь и утихомирьте бунт вашего разума и вы увидите, что есть в жизни наслаждения, которые невозможно описать словами. Клянусь вам, я сделаю вас счастливой! Разве счастье это падение? Разве наслаждение это плохо? Эпикур и Аристипп воспевали ему хвалу, ставя его на первые ступени человеческих нужд, считая его двигателем всего живого, прописывая его как лекарство от всех бед и проблем...действенного лекарства, Жаклина! О, разве для вас ничего не значат убеждения таких видных философов? Почитайте их труды и вы изумитесь правоте их слов, вы поймете как вы заблуждались и раскаетесь в этом. Вы так неопытны в этой жизни, я вижу всю вашу наивность, я вижу ваши ошибки...О, Жаклина вы губите себя и это ужасно! Пусть вам будет страшно от этой мысли, но позвольте мне спасти вас, вывести вас на свет осознанности, показать вам, что есть истинная жизнь, научить вас распоряжаться ею так, как вам угодно, но не так как хочет она. Отбросьте ту ненужную шелуху, что сдерживает вас, уже никто на свете не знает таких названий, все смеются над ними...все научились жить по другому и попробуйте напомнить кому-нибудь, что есть такие понятия как «нравственность», «чистота» и «добродетель», на вас будут смотреть как на умалишенную, вас не поймут, вас высмеют, Жаклина! Зачем вы скрываетесь за тем, что уже давно отмерло, что стало трухлявым и готово вот-вот развалится? Разве под такими понятиями ищут убежища? Разве ими защищаются?» Слова графа превратились в бессвязный поток речи, тем более что он дошел до того, что посмел заключить бедняжку в объятия и покрывал теперь поцелуями ее тонкую шею и все норовил спуститься ниже. Несчастная жертва плакала, мольбы ее сделались бессвязными и бессмысленными, она старалась, как могла высвободиться из его цепких объятий. Их борьба продолжалась довольно долго, граф весь вспотел, походя более на разъярившегося кабана, он пыхтел, причмокивал и в общем воспроизводил гортанью все те звуки, которые приводили бедняжку в неописуемый ужас. В конце концов Жаклина, почувствовав, что он забрался под ее халат и вцепился рукой в голые бедра, вскрикнула и отпихнула его с т такой силой, что он повалился на спину. Вытерев рот, со сверкающими похотью и яростью глазами он прогремел: -«Да что ж ты такая глупая! Неужто твоя мать никогда не давала тебе даже самых элементарных уроков любви, неужто твои старшие подружки не говорили, какое наслаждение доставляет женщине мужчина? У многих народов сексуальность возносится в культ, множество наций используют сексуальные игры в угоду богам, дабы излить на божественные алтари всю свою самую страстную энергию, свое плодородное семя, как залог продолжения жизни, и как потокание закону Природы. Она единственная правит балом жизни и надо с покорностью внимать ее желаниям, ибо только они истинно правильные! Это неизбежно Жаклина, смирись с этой мыслью и думай о том наслаждении, которое тебе предстоит узнать. Оно сладко как мед, от него сходят с ума, от него идут не любые безумства, оно господствует в умах всего человечества....Это закон природы, Жаклина! Зачем ты противишься ему, тебе не убежать от него...рано или поздно ты попадешь в его сети и будешь жалеть, что не сделала этого еще раньше. Благодаря ему, ты приобретешь любое богатство, у твоих ног будут все герцоги и короли, ты будешь сиять в свете, ты будешь как все: счастлива и значима! Разве не этого желает каждая женщина? Разве тебе, в твоих мечтах, даже самых скромных, никогда не хотелось получить то, что я только что упомянул? В конце концов если ты так радеешь за свою невинность, то Его Величество обязательно найде