Кроме того я постоянно буду дежурить у вашей двери». «Но,- произнесла она еле-еле,- но, что случилось? За что такие крайние меры? Если так хотят моей погибели, то пусть просто убьют меня». -«простите, сударыня, но я сообщил вам то, что мне было велено и теперь мне пора уходить». Он без тени жалости и без иных признаков теплых чувств вышел из комнаты и запер девочку. Жаклина опустилась на пол и заплакала. позже, успокоившись наконец,на съела весь свой скудный паек, так как голод прижал желудок к спине, но этой порции ей оказалось мало. Организм ее, привыкшей к хорошей, горячей пищи и так неожиданно лишенный ее, теперь громогласно изъявлял свои недовольства и требовал причитающуюся ему долю. Усугублялась обстановка тем, что она не знала, как скоро ее освободят от такой немилости и как долго она будет питаться столь скудной едой, с которой долго не протянет. Дабы заглушить глухой страх и голод она принялась за молитву и провела так, коленопреклонная, часа два, а позже легла спать. Так продолжалось около недели, пока Жаклина, истощенная и убитая горем и неизвестностью, не начала умолять жестокого Аргуса за дверью смилостивиться над ней и позволить ей попросить прощение у графини. Мольбы ее, стенание, вздохи и слезы, не имели никакого успеха, ответом ей являлось каждый раз лишь молчание. Только вечером лакей, серьезный и бессердечный молча приносил ей еду и не позволяя заговаривать с собой быстро удалялся. Что могла Жаклина поделать с такой несправедливостью? К каким богам взывать, дабы быть услышанной? Кого умолять выслушать ее? Тот, кто всецело управлял ее судьбой, был далек и безразличен, решая совершенно другие дела, он забывал, умышленно или нет, про дела Жаклины. Была ли она нужна кому-нибудь? Если даже никто не знал о ее существовании. Друзей, могущих вступиться за ее свободу и честь, рядом не наблюдалось- ни одного человека во всем мире, которого хоть немного интересовала ее судьба. А, она, сама не зная зачем, все еще продолжала бороться за свою жизнь, желать и верить и даже наслаждаться жизнью в какой-то мере, при всем этом понимая, что не нужна никому и в общем-то, даже если она умрет, никто не будет оплакивать ее смерть, будто она и не жила. Жаклина лежала на постели, предаваясь таким вот грустным мыслям, от влияния которых каждый раз старалась оградить себя. «Ну что ж, -думала она,- видимо только я одна борюсь за свою жизнь, скорее всего не имея права на это, видимо мне суждено страдать и умереть в одиночестве, покориться тому, что меня ожидает- вот мой удел. Если я приму свой крест, то умереть будет легче и смерть быстрее примет меня в свои объятия.» Организм ее до того ослаб, что она уже с трудом вставала с кровати, к тому же чувствуя острую боль в желудке. Голова ее кружилась, и даже мысли, истощенные голодом и нехваткой свежего воздуха, отказывались приобретать форму, протекая скудно и вяло. Девушка, как-то раз, взглянувшая на свое отражение в зеркале вздрогнула и вскрикнула, настолько она перестала быть похожей на самое себя. Столь плачевный вид так напугал ее, что она закрыла ставни зеркала и успокоила себя тем, что более не будет в него смотреться. Она проводила все дни в постели, не двигаясь и не предпринимая более никаких действий, в мыслях торопя свою смерть. Неизвестно сколько дней бы она провела во так, покорно ожидая пришествия «избавления», но однажды ночью, когда душивший ее голод не позволял погрузиться в сон, в спальню ее тихо вошли. Жаклина вяло приподнялась на локтях, не в силах удивляться чему-либо и не питая никаких надежд более, она различила силуэт мужчины. Им оказался Антуан. Он вел себя так тихо и осторожно, если бы Жаклина спала, то едва ли услышала как он вошел. Он остановился и произнес шепотом: «мадмуазель Жаклина, вы не спите? Не бойтесь меня, это ваш слуга». «Я уже заметила вас, Антуан. Какое невиданное дело привело вас ко мне? Неужели вы пришли, дабы избавить меня от моего клейма - моей жизни? Я была бы рада услышать от вас утвердительный ответ и если это так...» -«Прекратите, миледи,- прервал ее слуга,- не будем об этом, тем более что моя миссия здесь обратная. Я принес вам еды. Вам следует поесть». ОН подошел к бедняжке и протянул ей кружку с горячим бульоном, поддерживая ее, он помог Жаклине сделать первые глотки. -«пейте осторожнее, дитя, ваш желудок слишком слаб. Если почувствуете боли, то лучше остановитесь». Ведя свою речь таким образом он, отдав кружку Жаклине, уже успел подойти к окну и отпер его, а затем раскрыл настежь. Свежий воздух благодатными порывами ворвался в затхлость комнаты. Являясь прекрасным двигателем для ума и восстановителем увядающих тел, он вселял жизнь во все живое и вдохновлял вечно прожорливые умы и горячие сердца. -«О, прошу закройте окно,- испугано взмолилась Жаклина, не обращая внимания на то, что так нуждалась в свежем воздухе,- мне не разрешено его открывать! Что будет, если увидят его распахнутым настежь?» -«Не беспокойтесь об этом, никто ничего не увидит. По крайней мере в течении часа оно может оставаться открытым и вы будете наслаждаться прекрасной ночной прохладой . Она так необходима вам.» Слуга в это время прошелся до стола и вынул из кормана небольшой сверток, сопроводив свой жест словами: -«Это вяленная ветчина. Я посчитал, что вам должно хватить этой порции на три дня, если вы правильно разделите ее и будете сдерживать сильное искушение съесть ее всю в один присест. Я приду именно через столько времени и принесу вам еще еды. Ваш желудок сейчас слишком слаб и могут произойти нежелательные реакции, учтите это Жаклина и ведите себя мудро. Я не могу приходить к вам часто, это слишком опасно, но пока у меня есть такая возможность.» Затворница с замиранием сердца следила за речью слуги, и в сердце ее вновь зародилась надежда. Что уж поделаешь с молодостью, алчущей жизни, движения и процветания и любые устремления в эту сторону воспринимает она с бурным ликованием, а все преграды, какими бы страшными и ощутимыми они не были, становятся вдруг мелочными и преодолимыми. Она даже не подумала возражать ему и не вспомнила, что пару минут назад желала смерти, как единственного исхода. Однако, после его ухода, Жаклина поспешно закрыла окно, боясь ужесточения наказания, не смотря на успокоительные речи Антуана по этому поводу. Жаклина с точностью выполнила предписания слуги, хотя ей стоило больших трудов сдержать свой голод и не съесть весь запас сразу. Антуан явился через три дня, как и обещал. Ее добрый ангел-хранитель, со спокойным лучистым взглядом и неторопливой, почти волшебной речью, несомненно был послан с небес, чтобы спасти несчастную душу. Жаклина позволила себе надеяться на его приход и целый день эта надежда жила в ее сердце, приятно согревая его. Приход Антуана обрадовал девочку, а глаза ее загорелись при виде еды, которой он и в этот раз принес ей. Таким образом, он приходил к ней раза три- четыре, через равный промежуток дней, неизменно принося что-нибудь вкусное. Жаклина вновь поправилась, и на лице ее появился здоровый румянец. Она решилась открыть зеркало и в первый раз осталась довольной своим отражением, оно более не пугало ее своей жуткой худобой, бледностью и страшными синяками вместо глаз. Ну что же, молодость быстро справляется со всеми недугами и не стоит удивляться такой приятной очевидности. В один из дней, слуга, вновь навестивший ее, повел следующую речь: «Разрешите спросить у вас кое-что. Но обещайте мне воспринять мой вопрос со всей серьезностью и не прибегать к помощи тех мрачных чувств, которые уже успели поселиться в вашей голове». Жаклина, заинтересовавшись просьбой согласилась выслушать его. -«Желаете ли вы освободиться от оков гнета, пригвоздившего вас к этому месту? Желаете ли вы вновь стать свободной и даже обрести счастье? Как бы неправдоподобно это слово не звучало в ваших ушах...но это так. Обрести счастье, которое по праву заслуживаете, и которое у вас нагло отобрали» Жаклина, действительно, удивленно взглянула на слугу, ей показалось, что он подшучивает над ней или же просто, сочувствуя ее судьбе, желает поговорить об этом. Однако Антуан имел вид совершенно серьезный, устремив свой обыкновенно спокойный и теплый взгляд на Жаклину, он более не сводил его, ожидая ответа. Девочка, все еще сомневаясь в реальности его слов, ответила следующее: -«Ах, Антуан, зачем в таком месте и относительно меня строить такого рода иллюзии? Я уже давно оставила эти мечты и поняла, что они неосуществимы по отношению ко мне. Подтверждением тому является то жалкое положение, в каком я прибываю сейчас и едва ли мне позволено надеяться на милость моих мучителей. Бог не предусмотрел для меня никаких радостей. Ну что же, не мне перечить его воле. Прошу вас, вы расстраиваете меня и сбиваете с толку...Если вы интересуетесь из искреннего участия ко мне, то я и так ценю вашу заботу, и слова здесь ни к чему. Мне нечего ответить вам, Антуан». -«Но госпожа, я не шучу и никогда бы не позволил себе ничего подобного по отношению к вам. Вы правы в том, что я принимаю искреннее участие в вашей судьбе, но отнюдь не желание просто посочувствовать вам на словах, побудило меня начать эту беседу. Я просил вас отнестись к моим словам со всей внимательностью, так будьте добры и ответьте мне на мои вопросы. Пусть же с моей стороны чистосерд