Черная гладь воды поплыла перед глазами и накрыла собой Йцука, вместе с его золотой тайгой, где он родился, прожил, и умер как настоящий мужчина…
Было уже темно, когда я вынырнул из забытья, и задыхаясь от духоты и похмелья, лихорадочно вцепился в металлическую крышку ноута.
Очень хотелось пить. Но больше всего хотелось успеть записать. Успеть, не забыть, все подробности, всё что увидел, услышал, почувствал — золотая тайга, холодная могучая река, и все эти люди, несчастные люди, счастливые люди, жители из другого времени, из другого мира. Откуда только они появились в моей пустой нетрезвой голове, вскипающей от жары?
Наконец, я открыл пустой файл ворда. И трясущимися руками набрал заголовок:
"Йцук"…
Череп расколол затрезвонивший на столе мобильник.
"Олеся"…
Дрожащими пальцами скинул звонок. Значит так. «Йцук. Услышал зов. Обернулся. Лишь ветер в дубраве…»
Что там дальше? Спокойно! Не забыть! Не забыть! Спокойно! Я всё запишу!
Снова затрещал звонок.
— Да господи ты боже мой! — я закричал, хватая телефон и размахнулся, собираясь разбить им плитку на стене. Но вместо этого поднял трубку.
— Да, Олесь, всё нормально?
— Максим, мальчик! У нас будет мальчик! Иду с узи! Ты рад?
— Я? Да. Конечно я рад.
Я не был рад. Я был опустошен.
— Максим, ты бы какое имя хотел?
— Йцук, — вырвалось у меня. Скорее со злостью. Ибо я начал подозревать, что вряд ли уже что-то вспомню из своего загадочного сна.
— Как? Не слышно… В общем, ещё обсудим. Но я хотела бы "Сережа"…
Я отключил телефон. В пустой голове больше не было ни одной мысли. Лишь пальцы левой руки бездумно вбили через шифт: "Сергей."